Алина Аркадьевна, начал он от волнения излишне строго. Я полюбил вашу дочь. Это тяжкое испытание для меня, к чему лукавить, ведь Вера еще не может составить мне пару. Если бы это было возможно, я бы хотел видеть Верочку в качестве своей будущей супруги. И я готов ждать ее и вашего решения. Я не умею красиво говорить, но для меня не может быть большего счастья.
Алина Аркадьевна прослезилась. Она не ошибалась в нем! Это было благословением иметь рядом с Верой того, в ком она не ошибалась.
Я была бы рада видеть вас членом нашей семьи, сказала она скромно и взяла его под руку. Алина Аркадьевна хотела сказать: «Я буду рада» но при всей своей сердечности она еще не привыкла к мысли, что у Веры может быть жених и все это ей не снится.
Когда они вернулись, Вера ждала на крыльце. Ей было страшно, и она издалека всматривалась в лицо матери. Но Алина Аркадьевна вернулась в добром расположении и держала Ларионова под руку.
Вера заулыбалась им с крыльца.
Мама! крикнула она. Можно Григорий Александрович покатает меня верхом?
Алина Аркадьевна вздохнула, понимая, что Вера любила этого мужчину теперь больше, чем ее и отца, что всегда теперь она будет отдавать ему предпочтение и, главное, что, спрашивая разрешения, Вера никогда не предполагала, что поступит не так, как уже наметила.
Только недолго, согласилась Алина Аркадьевна.
Мама, подошла к ней Кира, пока Ларионов усаживал Веру впереди себя, вы разрешили Вере кататься вот так с Ларионовым? Вы ее беспредельно балуете.
Алина Аркадьевна смотрела на Веру, прикрыв ладонью глаза от солнца.
Ах, Кирочка, Григорий Александрович имеет серьезные намерения, и он достойный человек.
Кира села на ступеньки.
Я думала, он более благоразумный. И потом, она не может сейчас выйти замуж, рассудительно сказала Кира. Ей надо окончить школу.
Он хочет ждать, сказала Алина Аркадьевна и зашла в дом.
Вера сидела впереди Ларионова и чувствовала блаженство и уверенность. Она знала, что с ним ей никогда не будет страшно. Он катал ее по полям, потом учил, как правильно самой держаться в седле. Он был так красив, сидя верхом и полностью владея конем. Он собирал ей цветы, а она читала стихи. Он процитировал ей несколько строк из Тютчева. Вера была счастлива. Она чувствовала в Ларионове много талантов и испытывала гордость за него. Ей нравилось, что ему было чуждо притворство и что, будучи простым в обращении с людьми, он не был прост внутренне, ей было с ним интересно, она была увлечена его натурой. И, конечно, охвачена страстью.
Вечером они играли на гитаре и пели. Подушкин ушел спать раньше всех, и никто, казалось, не думал о том, что завтра всем возвращаться в Москву. На даче сложилась та атмосфера, из которой не хотелось никому выходить. Чувство, вспыхнувшее внезапно между Ларионовым и Верой, наполняло все вокруг энергией жизни.
Машины приедут в половине одиннадцатого, сказал вдруг Краснопольский и продолжил играть в шахматы с Дмитрием Анатольевичем.
В воздухе повисла тишина. Ларионов поднялся, чтобы отнести в комнату гитару. Через минуту он уже стремглав сбежал с крыльца и бросился прямиком на задний двор. Алеша кинулся за ним, и тут же возвратился бледный как полотно.
Подушкин повесился! закричал он и умчал обратно.
В доме поднялся страшный гам. Все бежали уже к сараю, толкаясь и одновременно хватая друг друга.
Подушкин лежал
на земле, Алеша и Ларионов склонились над ним.
Живой! крикнул Алеша. Дышит!
Вера бросилась к ним.
Женя! Женя! кричала она и обнимала его и целовала его лицо. Я люблю тебя, Женя! Как же можно?! Что же это?!
Она вытащила из его руки записку, которую он забыл оставить и взял по рассеянности с собой.
«В моей смерти прошу винить Ларионова», прошептала она.
Она выронила бумажку и отскочила. С ней началась истерика. Мать хватала Веру, но та выворачивалась.
Женя, Женечка! Прости меня! Прости! Я люблю тебя! За что?! Уйдите! закричала она в лицо Ларионову. Все! Все!
Вера, замолчи! Мать ударила Веру со всей силы по лицу, чего никогда в жизни не делала, и тут же стала ее целовать.
Ларионов побелел и вышел из сарая. Алеша бросился за ним.
Гриша! Стой! Он был не в себе! И Вера! Он ее друг с детства! Я не понимаю, что на него нашло
Ларионов не оборачивался на зов Алеши и шел к дому. Он вернулся в Алешину комнату, где были его вещи, надел гимнастерку, подпоясался ремнем и схватил армейский мешок. Алеша взял его за руку.
Гриша, не делай глупости! Вера была безотчетна.
Ты слышал, что она сказала, и ты видел, что он написал, сказал с сухой яростью Ларионов.
Подушкин потерял рассудок! Но ты же взрослый человек.
Вера сама не знает, чего желает! вскричал вдруг Ларионов и со всей силы швырнул старый венский стул так, что тот разлетелся вдребезги. Она целовала его вчера на чердаке! А он видел нас ночью вместе
Я ровным счетом ничего не понимаю! не выдержал Алеша. Она не отдавала отчета
Я ухожу, сказал Ларионов спокойно.
Гриша, ты сейчас не можешь здраво рассуждать, пытался возразить Алеша. С горячей головой нельзя решать
Тогда мне надо остыть, ответил Ларионов. Но здесь это теперь невозможно.