Подушкин и Алеша играли в шахматы, а Дмитрий Анатольевич позвал Краснопольского, Архипа и Ларионова играть в ломбер. Он намеревался отыграться за вчерашний преферанс.
Ларионов быстро понял правила, проигрывал поначалу, но потом стал снова обставлять противников.
Вот черт! ругался Архип. Играл, видно, прежде, признавайся!
Ларионов смеялся и отрицал.
Вы весьма способный в стратегии, сказал заискивающе Краснопольский, не игравший с ними, но наблюдавший. Вы никогда не думали, чтобы сменить род занятий?
Ларионов до сего дня не помышлял о переменах всерьез, но он думал о том, зачем вообще живет военной жизнью, и все чаще стал думать об этом за последние дни.
Я никогда ничем другим не занимался, да и не умею ничего больше делать, признался он просто.
Вы можете подумать об этом сейчас. Ведь можно пойти учиться, вы еще молоды, Дмитрий Анатольевич поднял глаза. В Москве.
Я буду там самый старый студент, усмехнулся Ларионов.
И что же? Ваша жизнь принадлежит лишь вам. Разве вам есть дело до мнения других в этом вопросе?
Нет, но я не знаю, что хотел бы делать.
Это уже сложнее, сказал Архип. Надо идти в Военную академию!
Мне нравилось ходить с отцом по больным, вдруг сказал Ларионов. Мне кажется, лечить людей благое дело.
И сложное, добавил Дмитрий Анатольевич. Я, как врач, смею это утверждать. И все же никогда ничем иным бы не хотел заниматься. Но для этого надо много учиться.
Поздно мне уже учиться на врача, усмехнулся Ларионов. Видно, моя судьба Родине служить штыком.
Это тоже, с позволения сказать, ахтунг-ахтунг, важное дело, дружок, ласково сказал Архип.
Несомненно, поддержал Дмитрий Анатольевич. А между тем Ларионов снова выиграл!
Вот тебе и соперник достойный, Митрий Анатольевич! Жениться тебе надо, вдруг сказал Архип, глядя на Ларионова старческими добрыми, озорными глазами.
Ларионов закашлялся сигаретным дымом.
Я по себе знаю, продолжал тот. Одному мужику тяжело. Бабы знают, как нас, ахтунг-ахтунг, организовать. Без них мы творим глупости, хотя ради них творим еще большие глупости. Но так веселее.
Ларионов улыбался. Ему нравилось говорить с дядей Архипом и Дмитрием Анатольевичем.
А что? не унимался Архип. И ходить далеко не надо. У нас Кирочка на выданье и Надюха. А Кирочка такая красавица, и хозяйка будет что надо.
Ларионов стушевался и замычал, пытаясь найти подобающие слова.
А то и Верку подожди, подмигнул Архип.
Ты совсем напугаешь парня, весело сказал Дмитрий Анатольевич. Он приехал в отпуск, а его уж женят.
Отчего же, я был бы рад ждать, неожиданно возразил Ларионов и побагровел.
Вот это мужской разговор! прищурился Архип.
К столу подошла Шурочка.
Дядь, я уж устала, лениво сказала она. Пусть Григорий Александрович проводит меня, темно уже.
Ларионов вздрогнул.
Правда твоя, Шурочка, потянулся Архип. Не сочти за труд, Григорий, сведи Шурку до дому.
А Емельки нет? спросил Ларионов.
Да уж давно ушел, усмехнулась Шура. Аль боишься, служивый?
Ларионов нехотя поднялся и пошел за Шурой.
Они брели по темной улице, по той, где вчера Ларионов ударил Подушкина, в молчании. Ларионов был напряжен.
Гриша, вдруг сказала Шура, ты что, влюблен в эту девочку?
Это мое дело, нетерпеливо ответил Ларионов.
Дочка богатеньких родителей. Решил жизнь себе устроить?
Не болтай глупости, отрезал Ларионов.
Уедешь в гарнизон, а она по Москве будет хвостом вертеть. Нужен ты ей больно. Таких у нее в очереди стоит Бегаешь за ней, как мальчишка, а мне что, много надо, Гриша?
Они уже вошли в калитку, как Шура увлекла Ларионова под навес, где были уложены дрова.
Не дури, сказал он устало.
Но накопленные за день переживания и ссора с Верой, ее поцелуй с Подушкиным довели его до предела. Он желал Веру, и это было главной причиной его напряжения.
Шура быстро раскрыла блузку. Она взяла ладонь Ларионова и положила на свою пухлую грудь. Ларионов сжал ее, сам не понимая, как это происходило.
Побудь со мной, шептала она. Я знаю, что тебе надо.
Ларионов прильнул к Шуре и уже почувствовал, как стала вскипать его кровь, но внезапно отпрянул.
Я не могу, сказал он запыхавшись.
Ты же хочешь этого, притянула его обратно Шура.
Я не хочу этого, сказал с досадой Ларионов. Мое тело хочет, а я нет. Просто давно не было вот и все
Он развернулся, чтобы уйти.
Ты не сможешь так долго продержаться, засмеялась Шура ему вслед. Рано или поздно сорвешься. Какая разница, где? Дурак ты, Гриша!
Прощай, обронил он и скрылся за калиткой.
не могла заснуть. Ей хотелось встретиться с Ларионовым и объясниться. Она чувствовала вину за оплеуху и то и дело вскакивала с кровати и подбегала к окну, прислушиваясь к голосам на веранде, где мужчины играли в карты. Потом все стихло.
Она вышла из комнаты в ночной сорочке и осторожно спустилась по лестнице в гостиную. В темноте Степанида дремала в кресле-качалке с коробкой шоколада на коленях.
Стеша, прошептала Вера, где же все?
Разошлись, уж за два. Архип уснул на софе прямо на веранде, перепил, что ли, а Григория попросил Шурку проводить, процедила она сквозь дремоту.