И вот солдаты, усталые после долгого ночного марша, торопливо рыли окопы, устраивали пулеметные ячейки, укрывали ветками машины, то есть делали то, что необходимо было бы делать на войне. Командиры взводов ходили между солдатами, распоряжались, где и как надо копать, наблюдали за маскировкой, торопили. Миновало еще полчаса, и участок, занимаемый ротой, превратился в боевую оборонительную
линию, где все было учтено, все расписано и каждый знал свое место и дело. Матвеев обошел опушку несколько раз, передвинул некоторые машины, чтобы сделать шире сектор обстрела, проверил посты охранения. Подходы и подъезды к лощине теперь все были закрыты, и наблюдатели смотрели во все глаза. Матвеев, убедившись лично во всем этом, немного успокоился. «Пусть едет полковник, сказал он про себя. Комар носу не подточит»
В должности командира роты Матвеев участвовал в учениях такого масштаба впервые. Он явно испытывал на себе груз ответственности, боялся ошибиться. старшие командиры были далеко, и все это заставляло Матвеева немного нервничать, хотя внешне он держался ровно, не показывая виду, что нервничает. Только слишком размашистый шаг да поспешность, с которой Матвеев осматривал позицию, выдавали его. Одет он был в походное обмундирование, на голове каска, и эта каска делала его лицо старше и суровее.
Ну как по-твоему, Николай Григорьевич, мы ничего не упустили? обратился он к замполиту (замполит улыбался: ему было знакомо это чувство тревоги перед предстоящими испытаниями). Все предусмотрели? Ничего не забыли? Если скажут сейчас: вперед будет обидно;
Почему?
Наших трудов никто не увидит.
Палыгин уловил иронию и рассмеялся:
А тебе нужно, чтобы увидели?
Не так мне, как солдатам. Впрочем, конечно, дело не в этом.
Матвеев прошел несколько шагов по опушке, потом возвратился к Палыгину, и в это время на проселке показалась грузовая машина. Самые глазастые из солдат уже разглядели: на прицепе у машины кухня, а в кабине старшина Хомин.
Ну вот! сказал Матвеев. Все вопросы решены. Оборона построена, и завтрак едет. Прекрасно. Дежурный! крикнул он весело. Прикажите готовиться к завтраку. Надо нам успеть до приезда полковника, добавил он тихо, обращаясь к стоявшему рядом Палыгину.
Успеем, сказал Палыгин таким тоном, будто точно знал, когда должен приехать Громов.
Машина с кухней притормозила в лощине и въехала в лесок; послышался голос Хомина, командовавшего, куда подать грузовику, чтобы была соблюдена маскировка. Макушки кустарника заколыхались, загудели приглушенно голоса со всех сторон отбегали и подбегали к своим БМП солдаты; гремели котелками и ложками.
После завтрака Матвеев снова обошел позиции роты, снова придирчиво все оглядел.
Это что такое! воскликнул он, увидев развалившегося за бруствером Панкова. Лейтенант Лукоянов! Где лейтенант Лукоянов?
Товарищ лейтенант, вас комроты спрашивает, послышался чей-то голос в зарослях.
Еще несколько голосов откликнулись на призыв в глубине леса, и наконец показался Лукоянов. Раздвигая руками ветки, он шагал к Матвееву не так чтобы очень быстро, но и не вразвалку, а в самый раз, как полагается офицеру, соблюдающему корректность.
Слушаю вас, товарищ старший лейтенант.
Товарищ Лукоянов, вот полюбуйтесь на своего подчиненного, сказал Матвеев. Соизволит вылеживать тут, как будто мы на прогулку приехали. Видите?
Лукоянов стоял, переводя взгляд с командира роты на солдата. Произнес укоризненно, со вздохом:
Что же вы, Панков
Товарищ старший лейтенант, пробормотал Панков, и его маленькое узкое лицо задрожало, я только немного прилег Ему было непонятно, почему на него напустились из-за такого, на его взгляд, пустяка.
Не разговаривать! повысил голос Матвеев и обернулся к Лукоянову: Прошу вас, следите за порядком.
Матвеев не оглядываясь размашистым шагом прошел к следующей боевой машине. Можно было заметить, что неожиданная вспышка ему самому доставила неприятное чувство, он шел и, насупившись, ругал себя за несдержанность.
Ефрейтору Шушуку он выговорил за плохо замаскированный гранатомет и при этом добавил уже спокойным голосом, что в следующий раз будет наложено взыскание.
Панков стоял неподвижно перед лейтенантом Лукояновым. Но Лукоянов смотрел в сторону и молчал.
Товарищ лейтенант, честное слово, я не нарочно.
Ох, Панков, Панков!.. Ну что мне с вами делать?!
Больше этого не будет, товарищ лейтенант.
Вы и прошлый раз обещали. Обещаете и забываете. Это как называется знаете?
Глаза Лукоянова и Панкова встретились. Лукоянов резким жестом поправил на груди портупею.
Привыкайте к дисциплине, Панков. Быстрее привыкайте! резко бросил он и пошел по опушке дальше.
Зеленый газик юрко промчался по обочине лощины, свернул влево и, лихо развернувшись на травяной целине, встал; лязгнула дверца, и из машины вышел полковник Громов командир полка.
У полковника
было широкое смугловатое лицо с крупным носом, с крупной, слегка выдававшейся вперед нижней челюстью, с большим лбом; густые брови и узкие монгольские глаза, в чертах лица угадывались суровость, воля.
Младшим офицерам редко приходилось встречаться с полковником разве что во время дежурства по части, иногда на занятиях в поле, в классе, на собрании Но кто видел полковника хоть раз, тот долго не мог забыть его внушительная внешность, проницательный взгляд из-под бровей действовали впечатляюще.