Она нахмурилась, хотела сказать что-то нелестное для некоторых читающих, но в последнюю секунду решила воздержаться и со вздохом опустила голову.
Читают, мама, читают. Еще как читают, и в душу западет, успокоительно сказала Надя. Мы там, в «Восходе», через месяц читательскую конференцию проводить будем.
Проводите, проводите, ворчливо проговорила Пелагея Никифоровна. Только другому хоть кол на голове теши не прошибешь.
Бывают, конечно, случаи, но вот я наблюдаю за. своим взводом. Лукоянов решил поддержать Надю. Много сейчас начитанных ребят. Иных даже полковая библиотека не устраивает: из дому выписывают.
Сейчас все грамотные, стояла на своем Пелагея Никифоровна. А вон утром пошла в магазин, около дверей толкутся трое, уже приняли физиономии красные.
Есть у нас такие, чего греха таить. Только книги тут не виноваты, заметил Лукоянов.
Не знаю, кто виноват. А надо сделать так, чтобы таких не было.
Лукоянов пожал плечами, не зная, что ответить. Надя с удивлением смотрела на мать, видя ее сейчас такой взволнованной и не понимая, почему она затеяла разговор о пьяницах. «Что вдруг на нее нашло?» Пелагея Никифоровна и сама понимала, что ни к чему сейчас этот разговор, молодые люди встретились, им повеселиться, побыть вдвоем хочется. Но она была не в силах совладеть с тем глубоким чувством негодования, гнева, который с необыкновенной силой оживился в ней после разговора с Лукояновым о муже.
Когда браконьеры убили ее мужа, защищавшего местные заповедные места, на следствии потом обнаружилось, что участники убийства и их сообщники перед этим пьянствовали целый день и пьяные пошли в лес за новой добычей, чтобы, выручив затем деньги, снова пьянствовать. Может, будь среди них трезвый человек, возможно, преступления и не свершилось бы. Но такого человека не оказалось в их компании. Ох как ненавидела после этого Пелагея Никифоровна пьяниц!
Недавно
в газете писали, начала Надя, желая переменить тему разговора и обращаясь поэтому персонально к Лукоянову, учения у нас большие проходили: и самолеты, и танки, и артиллерия участвовали. Тебе не приходилось бывать на таких учениях?
Нет, не приходилось, чуть слышно сказал Лукоянов и почему-то покраснел.
Там, говорят, стреляли настоящими снарядами.
Ну а как же. Конечно, настоящими.
Это же опасно?
У нас все заранее предусмотрено, и подвергать опасности чью-то жизнь не убудут.
А может несчастный случай?.
Нет, не может, потому что
Он хотел продолжать, но Надя перебила его:
Я почему спрашиваю. В той же газете рассказывали: солдат на учениях выронил из рук гранату, и она чуть не взорвалась. Командир выручил: быстро подхватил гранату и бросил ее далеко в сторону, там она и взорвалась.
Я тоже читал об этом. Солдат был невнимателен, и его счастье, что командир оказался рядом.
А если бы не оказался?
Плохо бы было, вздохнул Лукоянов. Оружие разгильдяев не любит.
Ты называешь это разгильдяйством?
Да.
Надя быстро взглянула на него и встала из-за стола, прошлась по комнате.
А тот командир?
Что командир?
Все-таки большую смелость надо иметь, чтобы так поступить. Ведь его могло убить! Он рисковал жизнью.
Конечно, рисковал.
К случаю, о котором писала газета, Лукоянов относился более спокойно, нежели Надя. Он считал в порядке вещей, что командир вовремя исправил оплошность, допущенную его подчиненным. Конечно, он проявил мужество и волю. Но было бы еще лучше, если бы он умел кое-что предвидеть: плохую огневую подготовку своего солдата, например. Вслух об этом Лукоянов ничего не сказал он лишь с удивлением посмотрел на Надю: в выражении ее лица он заметил что-то новое, чего раньше не видел.
Надя снова села за стол.
Интересно, что чувствует человек, когда идет на смертельный риск? спросила она.
Он, наверное, не успевает подумать об этом. Он спешит сделать дело, ответил ей Лукоянов.
Надя промолчала. Она думала о командире, исправившем чью-то оплошность, и тут же вдруг вспомнила отца, не пощадившего себя в тот злополучный вечер. Ведь отец точно знал, что браконьеры готовы на все. Знал и, однако, не испугался, пошел, чтобы выполнить свой долг.
После обеда Надя и Лукоянов стали собираться в лес: хорошая погода они решили сначала погулять, потом, может быть, посмотреть фильм в Кинотеатре, а возможно, они никуда не пойдут после леса, вернутся домой и посидят в Надиной комнате.
Порхая с полотенцем вокруг стола, Надя собирала посуду. Пелагея Никифоровна пыталась ее отстранить, говорила, Что все сделает сама, но дочь настояла на своем, и мать вскоре ушла.
Ты ведь не торопишься? спросила Надя, ловким движением руки складывая чистые тарелки.
Куда мне торопиться?
Мало ли куда, улыбнулась Надя. Ты военный человек.
Я сегодня в отпуске.
В отпуске?
Да, на один день.
Он рассмеялся и, попросив разрешения, закурил сигарету. Молча некоторое Время курил, пуская дым в сторону, наблюдал за Надей и улыбался.
Чему ты улыбаешься?
Так, одной ситуации.
А именно?
Ты часто говоришь мне, что я военный человек и не свободен во времени, а сама в выходной день полдня работала, отправляла книги в колхоз.