Он шагал по наезженной, застылой дороге, слушал стук своих каблуков, и разные мысли приходили ему в голову то ему вспоминалась Надя, и он, как счастливый влюбленный, представлял их будущую встречу, которая манила и обещала ему новые радости, вспоминались какие-то давние истории, непонятно почему возникшие в этот час, но опять же соединенные незримой нитью со всем тем, что Происходило с ним сегодня, с тем сладким и немного горделивым чувством человека, любовь которого не отвергают.
Он сам бы не мог сказать, почему ему вдруг вспомнился их девятый класс и Люба Сверчкова.
У Любы было скуластое лицо и длинные косы. У всех девчонок короткая стрижка, а у нее косы.
Началось все с драматического кружка, в который Василий записался в тот год. Так, пришла блажь в голову и записался.
На первом занятии руководитель кружка, молодой артист из местного театра, попросил их прочитать что-нибудь наизусть. Василий продекламировал «Позднюю осень» Некрасова и тут же сел на место. Он даже теперь чувствует, хотя прошло столько лет, как при одном воспоминании о том чтении у него выступает краска на лице. Быть артистом ему сразу расхотелось.
А Люба Сверчкова вышла к доске все читали с места, а она вышла к доске, как на уроке, свела свой черные брови в одну линию и начала:
Люба читала громко, внятно, каждое слово произносила отчетливо. Но не в этом заключался эффект.
Она читала так, будто сама все видела: цыган, табор, потухающий костер, старика, ожидавшего свою дочь Земфиру. Будто и не Пушкин сочинил эти стихи, а сама Люба Сверчкова смотрит в глубину класса и складно так рассказывает о том, чего другие не видят, а она, видит.
Василию не то что очень понравилось, как Люба читает, он был просто потрясен. И сама она неожиданно предстала перед ним совершенно иной загадочной и красивой.
С тех пор он стал следить за ней издали. На перемене утянет кого-нибудь из ребят в дальний конец коридора, где девчата из 9-го «А» прохаживались; и высматривает, где Люба (тогда он стал называть ее Любой, а до этого звал только по фамилии), с кем разговаривает, какое у нее: при этом лицо. Странное дело: раньше Василию ничего, не стоило подойти к ней, попросить тетрадь с задачками по математике или книжку какую-нибудь. Теперь он вдруг оробел: что-то появилось в Любе новое, неожиданное, и на него теперь нападало странное стеснение, когда он встречался с нею глазами.
Через полгода был снова сентябрь. Занятия в школе только начались дня три или четыре прошло, на улице было тепло, солнечно, деревья на бульваре золотились, шуршала листва под ногами. Они шли большой компанией после уроков. Никому не хотелось расходиться по домам, все соскучились друг по другу, по школе, по урокам. Василий шел рядом с Любой, что-то говорил ей, какие-то слова о летнем рабочем лагере, еще о чем-то, и все пытался быть остроумным. Люба слушала его рассеянно, смеялась, когда ребята в лицах изображали учителей, явившихся в школу в первые дни расфранченными. Особенно досталось старичку химику, который надел непомерной длины и ширины галстук в моду тогда. входили такие галстуки.
Среди этого веселого разговора Василий выбрал момент, склонился поближе к Любе и произнес негромко:
Сбежим в кино?
Люба слегка отстранилась, посмотрела на него удивленно.
В кино? задумчиво переспросила она, и на лице у нее возникло такое выражение, будто сейчас ей предстояло решить трудную задачу.
Да, кивнул он.
А какой фильм?
Василий чувствовал себя ужасно неловко, потому что заметил все примолкли и слушают их.
«Фантомас», сказал он.
Ах, «Фантомас»! воскликнула Она и рассмеялась ему в лицо. Я на такую ерунду не хочу тратить времени и тебе не советую.
Будь они одни, Василий наверняка не растерялся бы и нашелся что ответить. Ну в крайнем случае назвал бы другой фильм (в городе было около десяти кинотеатров). Но они шли большой компанией, и на лицах девчат, её подружек, уже мелькали язвительные улыбочки, уже слышалось хихиканье и все такое прочее. Он смешался окончательно, что-то пробормотал себе под нос, а через некоторое время замедлил шаг и незаметно отстал от компании.
После этого случая он стал избегать Любу. Встретит где-нибудь в коридоре и тут же свернет в сторону. Но когда Люба пройдет мимо, долго смотрит ей в спину, на ее длинные черные косы, каких в школе ни у кого из девчат не было. Люба, может, догадывалась, что он глядит ей в спину: шла прямая, гордая, ни разу не оглянувшись, На том и оборвалась его история с Любой Сверчковой. Закончили десятый класс и разошлись, разъехались в разные стороны.
Но почему же сейчас, именно теперь, когда он шагает после свидания с Надей, ему вдруг вспомнилось то давнее, полудетское? Вспомнилось, как хороший светлый сон, хотя, в сущности, ведь ничего между ними тогда не было он даже руки её не коснулся ли разу. Отчего же вдруг возникло это в памяти?
Наверно, оттого, что он полюбил тогда впервые. А любовь, какая бы она ни была, взаимная или безответная, всегда становится частью твоей жизни, немаловажной частью, которую уже нельзя оторвать от души. Пройдут годы, тот человек далеко, стерлись в памяти черты его лица, и, кажется, все забыто, ушло, растворилось Но вот же нет не забыто, живет