Я помешал вам. Вижу, помешал.
Надя с озабоченным видом посмотрела на Лукоянова, как бы взвешивая произнесенные им слова и вместе с тем думая о чем-то своем.
Ничего не помешали. Не беспокойтесь, пожалуйста.
Черноволосая девушка, сидевшая за противоположным столом, спросила Надю о каких-то сроках: кто-то в какие-то сроки не укладывался, девушка нервничала. Она несколько раз задавала Наде один и тот же вопрос: как быть? Надя, прищурившись, глядела в сторону, видимо, соображала. И в этот момент ее позвали в соседнюю комнату. И когда Надя выходила, Лукоянов мельком посмотрел ей вслед: серый свитер, темная юбка и темные сапожки на высоком каблуке все очень шло ей. Надя показалась ему сейчас еще красивее, чем тогда, в клубе.
Она тут же вернулась в комнату и сказала:
Девочки, все к Савельеву!
Савельев, второй секретарь райкома комсомола, вызывал инструкторов к себе в кабинет.
Пока они совещались, Лукоянов разглядывал комнату. Комната маленькая: три стола, на каждом ящик с картотекой, небольшой сейф в углу, полка с книгами и еще с какими-то безделушками, вазочками, камушками. По обстановке можно было понять, что тут работают девушки.
Совещание длилось с полчаса. Потом девушки шумно возвратились в комнату и тут же стали собираться домой: рабочий день кончился. Последней вернулась от Савельева Надя.
Воронова, сказала она одной из девушек, той самой, которая все беспокоилась насчет сроков, придется тебе завтра с утра поехать в «Зарю» и самой все посмотреть.
Надо так надо, ответила Воронова, но до лицу ее было видно, что она недовольна решением начальства.
Проведешь там собрание.
А разве Савельев не доедет?
Нет, не поедет.
Девушки разговаривали между собой, не обращая внимания на Лукоянова, они поняли он пришел сюда не по общественной линии, а по личной, и эта личная линия их не касалась.
Наконец Надя тоже собрала свои бумаги и закрыла стол. Пошла к вешалке одеваться, и неожиданно перед Лукояновым возник вопрос: где провести вечер? Для районного поселка Кристцы эта была не простая проблема.
«Не поведу же я ее в кафе, неудобно. Можно встретить Лялю, хотя с Лялей у меня отношения определенные Нет, нет, неудобно»
Ну вот я и готова, заявила Надя, поправляя на голове шапочку.
На улице ложились сумерки, уже горели на столбах фонари.
Какая картина идет в кинотеатре? спросил он.
Не помню Старый фильм, ответила неопределенно она.
Может, посмотрим?
Пошли, спокойно, не ломаясь, ответила она.
Пока они шли к кинотеатру, Лукоянов все ожидал, что она спросит, как и почему он оказался сегодня в Кристцах, какие у него тут дела. Но она не спрашивала. Приехал и приехал вопрос был для нее, по-видимому, ясен.
Около кинотеатра ее окликнули. Подошли две девушки и парень.
Ты куда? удивленным голосом спросила девушка в белой вязаной шапочке. Не в кино ли собралась?
В кино, ответила Надя.
К Наташке, значит, не придешь?
Надя опустила
глаза.
Лейтенанта можешь взять с собой, если он не возражает, усмехнувшись добавила девушка.
Надя опять промолчала. Тогда заговорил парень.
Вижу, каши с вами сегодня не сваришь. Топайте в кино, сказал он, обращаясь к Наде. Только завтра обязательно приходи.
Приду, ответила Надя.
Все трое парень и девушки покивали, особо внимательно поглядев на Лукоянова, и пошагали проворно дальше.
Наташка, подружка, отмечает сегодня день свадьбы. Обидится, наверно, что я пошла в кино, сказала Надя.
А что это за парень?
Муж Наташки.
Думаю, что не обидится.
Она быстро взглянула на него.
Почему вы так думаете?
Так мне кажется.
Фильм был старый. Золотистое пшеничное море разливалось от края до края. Под лазурно-голубым небом плыли по этому морю комбайны Играл кудрявый гармонист, и кружились в вальсе молодой комбайнер и белокурая хрупкая студентка, приехавшая на уборку урожая. Парень в свободные часы учил девушку управлять комбайном, а она читала ему стихи Блока. Потом девушка вышла замуж за комбайнера и осталась в колхозе решила учиться на заочном отделении. Парень, чтобы не отстать от жены, тоже взялся за учебники.
История казалась выдуманной, но сам парень Лукоянову понравился простой, открытый, такой действительно может влюбиться с первого взгляда и может горы свернуть ради любимого человека. Такому парню он верил, у него во взводе есть похожие ребята так же обожают технику, взять хотя бы Вощаева.
Вместе с толпой они устремились из кинотеатра к выходу. На улице Лукоянов взял Надю под руку.
Вам нравятся стихи? спросил он.
Чьи?
Вообще стихи.
Не знаю. Я в них слабо разбираюсь.
Значит, не нравятся.
Почему вы так решили? удивилась она.
Потому что все так говорят, когда безразличны. Лукоянов сделал паузу и потом продолжил другим, серьезным тоном: Если что нравится, то тут все бывает ясно как дважды два, тут не приходится раздумывать, а если раздумывают, выясняют, то, считай, дело скверное.
Она мельком поглядела на него и улыбнулась.
Вы немного прямолинейно об этом говорите. Вам не кажется?
Нет, не кажется, твердо ответил Лукоянов.
О стихах, по-моему, нельзя говорить вообще.
Почему?
Потому что стихи бывают разные, одни по душе мне, другие нет.