Нет, сказала женщина, сейчас нет, говорила тебе, чтобы больше не приходил сюда! Лучше встречаться где-нибудь в другом месте!
Так зачем пришла? М-ский уже снял с нее фартук, и его рука гладила бедро женщины, как щетка автомобильного дворника, туда-сюда, туда-сюда. Еще раз, просил он, еще один раз.
Ох, нет-нет, сказала женщина, но расстегнула М-скому брюки. Как всегда? спросила, понизив голос.
Как всегда, отвечал М-ский, и тогда женщина поднялась, и М-ский тоже встал, женщина сняла платье, М-ский смешные белые кальсоны, которые оказались у него под брюками, и женщина изо всех сил ударила М-ского по лицу, раз и другой, наотмашь.
Ох, услышали мы стон, еще! Женщина била теперь М-ского по лицу без устали, и мы видели, как его крапленные веснушками плечи поднимались и опускались при каждом ударе. Еще, еще немного! сопел М-ский. Женщина сменила руку и продолжала хлестать учителя по лицу. Вдруг М-ский выпрямился как струна, по его телу пробежала дрожь, и мы увидели, как задрожали у него ягодицы. Ох! вздохнул учитель.
Все, сказала женщина и надела платье, потом фартук, а М-ский стоя натягивал спущенные кальсоны и брюки, из которых вынул затем сложенную банкноту и вручил женщине, как вручают кондуктору билет.
В следующий раз, сказала женщина, не ищи меня здесь.
А где? томно спросил М-ский.
Там, где в прошлый раз.
Хорошо, но ты придешь?
Приду, приду, отвечала женщина и пошла вверх по реке, откуда, по-видимому, пришла, М-ский же, поправив рубашку и брюки, не попрощавшись, двинулся в обратный путь.
Вот так потеха! говорил Шимек, когда мы быстро шагали в сторону Брентова. Что он нормально лапать ее не мог? Что-то тут не то, ведь он даже не лег на нее!
Лег или нет, возмутился Петр, но это свинство!
Чепуха, протянул Шимек. Видели б вы, что сестра Янека вытворяла со своим парнем у нас на чердаке, вот тогда поняли бы, как это делается по-настоящему!!!
А почему они не пошли в лес, спросил я, а занимались этим на чердаке?
А зима была, кочерыжка ты глупая! Шимек ткнул меня в бок. А теперь помчали, скоро пять!
Мы бежали в гору по мореновому склону наискось, и только высокая трава, достигающая колен, замедляла наше движение. Слева, далеко внизу, маячили контуры армейского стрельбища, справа за стеной леса виднелось голубое, как на картинке, море. «Топаете как стадо слонов, съязвила Элька вместо приветствия. Мы вас ждем уже четверть часа!» Никто, однако, не объяснил, что было причиной нашего опоздания. «А теперь, сказала Элька, теперь вы увидите то, что должно научить вас уважению!» и больше ничего говорить не стала. Вайзер покрутил ручку генератора, и тогда, лежа на краю ложбины, увидели мы первый взрыв, о котором я уже писал: он напоминал облако в форме вертикально вращающегося столба голубого цвета. Да, это был первый взрыв Вайзера, который он нам продемонстрировал в ложбине за стрельбищем. Когда мы спешили на встречу в условленном месте, нам и в голову не приходило предположить что-нибудь в этом роде. В конце концов, мы были готовы к экзамену по стрельбе, а Вайзер поразил нас снова чем-то абсолютно неожиданным. Когда же он заложил следующий
заряд и воздух снова разорвал грохот взрыва, а вверху завертелось двухцветное облако, и когда через несколько минут оно исчезло, растаяв, как утренний туман, мы готовы были поклясться Вайзеру не один, а десять раз на чем угодно, что бы он ни потребовал, и сделать все, чего бы он ни захотел. Но он вовсе не торопился и ничего пока не требовал. Элька забрала у нас инструкцию и обшарпанный парабеллум, и это было все если не считать того, что Вайзер назначил новую встречу на кирпичном заводе, на завтра сразу после полудня. Мы стояли немного растерянные, ожидая, что будет дальше.
Можете идти домой, сказал Вайзер, на сегодня достаточно!
А завтра будем стрелять, правда? робко спросил Шимек. Вайзер не отвечал, зато Элька выскочила:
Не морочьте ему голову, словно Шимек сказал что-то лишнее. У него есть дела поважнее вашего стреляния! Слушайте и ни о чем не спрашивайте, ясно?
Можно ли было что-нибудь добавить? Вечером, маясь от безделья, мы стреляли из рогаток по банкам, расставив их на мусорном ящике, и вели такую примерно беседу:
Говорю тебе, он затевает что-то грандиозное.
Но что?
Не знаю, ну что-то такое, о чем весь город будет говорить, и про нас напишут в газетах!
Дурак! В газетах не пишут про таких, как мы!
А вот напишут!
Но что он такое задумал?
Если нас поймают, наверняка посадят.
За что?
А оружие? Это тебе не хрен собачий! И генератор, и взрывы тоже.
Так ведь не наше всё!
Наше не наше, а мы были с ним!
Но что именно он сделает?
Восстание!
Ха, восстание! Восстание устраивают в городе, нужны баррикады!
Ну так организует партизанский отряд!
С одними нами? Пятерых слишком мало.
А откуда ты знаешь, что только с нами? Может, у него таких, как мы, целая куча, и только для конспирации никто не знает друг о друге?
Ну!
А может, он сломает ворота в зоопарке и все клетки и выпустит зверей на волю?
Вот это было бы да, лев шагает по Грюнвальдской!