Ну, а здесь нам стоять проку тоже мало, сказал Лукас. Он повел их обратно к воротам и на дорогу, где торговец оставил свой автомобиль. Искательная машина лежала на заднем сиденье. Лукас поглядел на нее через открытую дверь продолговатый металлический ящик с двумя ручками для переноски, увесистый, солидный, научно-деловитый, с регуляторами и шкалами. Лукас не дотронулся до него. Он нагнулся к двери и, озадаченно моргая, смотрел на него сверху. Я видал, как она работает, заговорил он, ни к кому не обращаясь. Своими глазами видал.
А ты как думал? сказал коммивояжер. Для того ее и сделали. Потому и хотим за нее триста долларов. Ну? сказал он. Что ты намерен делать? Скажи мне, чтобы я знал, что мне делать самому. У тебя нет трехсот долларов? Тогда, может, у родственников? У жены твоей не заначено три сотни под матрацем?
Лукас задумчиво смотрел на машину. Он не обернулся.
Деньги найдем сегодня вечером, сказал он. Вы пойдете с машиной, я покажу вам, где искать, а все, что найдем, пополам.
Ха-ха-ха, хрипло произнес торговец, причем в лице его не шевельнулся ни один мускул, кроме тех, которые раздвигают губы. Слыхали?
Лукас задумчиво смотрел на ящик.
Мы найдем, капитан, вдруг вмешался Джордж. Три года назад сюда пробрались двое белых, выкопали ночью двадцать две тысячи долларов в старом кувшине и до света удрали.
Ну да, сказал торговец. И ты смекнул, что там было ровно двадцать две косых, нашел место, где они лишнюю мелочь выбросили, канителиться с ней не хотели.
Нет, сэр, сказал Джордж. Там могло быть больше двадцати двух. Большой кувшин-то.
Джордж Уилкинс, сказал Лукас. До пояса он все еще был в машине. Он даже головы не повернул.
Сэр? сказал Джордж.
Цыц, сказал Лукас. Он
убрал голову из кабины, повернулся и посмотрел на коммивояжера. И белый молодой человек снова увидел лицо совершенно непроницаемое, даже слегка надменное. Я дам вам за нее мула, сказал Лукас.
Мула?
Ночью, как деньги найдем, я его куплю у вас обратно за триста долларов.
Джордж с тихим присвистом втянул в себя воздух. Торговец оглянулся на него глаза под сбитой набекрень шляпой часто моргали. Потом торговец посмотрел на Лукаса. Они смотрели друг на друга: проницательно, сразу насторожившись, сразу похитрев молодой белый человек и совершенно невозмутимо негр.
Мул твой собственный?
А не мой как бы я его отдал? сказал Лукас.
Пошли посмотрим на него, сказал торговец.
Джордж Уилкинс, сказал Лукас.
Сэр? сказал Джордж.
Ступай в мою конюшню и принеси мой недоуздок.
Алисы копыта, сказал Дан. Я их где хочешь узнаю.
Позже Эдмондс поймет, что оба негра узнали и следы мужчины. В иных обстоятельствах он догадался бы об этом по их поведению, но тут беспокойство и ярость притупили его нюх. Правда, даже если бы он потребовал, они не сказали бы, чьи это следы, но, просто заметив, что негры их узнали, остальное он сообразил бы сам и избавил себя от четырех-пяти часов душевной смуты и физических усилий.
След они потеряли. Он рассчитывал отыскать место, где мула погрузили в грузовик, тогда бы он вернулся домой, позвонил шерифу в Джефферсон и в полицию Мемфиса, чтобы завтра проследили за барышниками. Но таких отпечатков не было. Следы исчезли на гравии вор с мулом вышли на дорогу, а потом спустились по бурьяну где-то с другой стороны, и они почти час убили на то, чтобы отыскать след снова, шагах в трехстах, на поле. Без ужина, взбешенный, на лошади, которая весь день провела под седлом и тоже на голодное брюхо, он ехал за двумя мулами-призраками, проклиная и Алису, и темноту, и слабенький огонек, от которого вынужден был зависеть.
Через два часа они оказались у речки, в четырех милях от дома. Теперь и он шел пешком, чтобы не расколоть череп о какой-нибудь сук, продирался сквозь кусты и колючки, спотыкался о гнилые стволы и макушки упавших деревьев, одной рукой ведя лошадь, другой заслоняя лицо и одновременно пытаясь смотреть под ноги, так что сперва налетел прямо на мула, успел инстинктивно отпрыгнуть в нужную сторону от злого удара копытом и только тогда понял, что негры остановились. И тут же, выругавшись в полный голос, снова отпрыгнул, чтобы спастись от копыта другого невидимого мула, который должен был стоять где-то с этой стороны, сообразил, что фонарь не горит, и разглядел впереди среди деревьев слабый коптящий огонек смолистого соснового факела. Огонек двигался.
Правильно, быстро сказал он. Не зажигай. Он позвал Оскара. Отдай мулов Дану, вернись сюда и подержи лошадь. Он ждал, следя за огоньком, и наконец рука негра нашла в темноте его руку. Он передал поводья, обошел мулов стороной и, следя за движущимся огоньком, вынул пистолет. Дай фонарь, сказал он. Вы с Оскаром ждите здесь.
Лучше я с вами пойду, сказал Дан.
Ладно, сказал Эдмондс, следя за огоньком. Пусть Оскар подержит мулов. Не дожидаясь, он пошел вперед и вскоре услышал, что Дан нагоняет его; двигаться быстрее он не мог из-за темноты. И бешенство его уже не было холодным. Он кипел, им овладело нетерпение, какой-то мстительный восторг, и он шел напролом, не обращая внимания на кусты и бревна под ногами, с фонарем в левой руке и пистолетом в правой все ближе к факелу.