Сенька вспомнил шляхту, как паны в Мурашах всё у тяти спалили, и сказал:
Буду, дедушка, шляхту в пень рубать! Эк они в Москве-то озоруют!
Ась? И Петр Митриев поднес ладонь к уху. Озоруют, говоришь? Вот и надо, сынок, рубать их, пока не замирятся и не уйдут, откуда пришли. Тебя Сенькой кличут?
Сенькой.
Что я, Сенька, тебе покажу!
Петр Митриев полез в ларь, полный всякого хлама, и вытащил оттуда какую-то тускло отблескивающую, покрытую пылью вещицу. Это были два оловянных брусочка, и на одном из них, на верхнем, распластался вырезанный из жести шляхтич. Два молодца в русских кафтанах склонились над шляхтичем, держа в руках каждый по жестяному прутику. Петр Митриев поднес палец к губам.
Тсс! протянул он. Гляди, что будет.
Он зажал в пальцах концы брусков и стал сводить их и разводить. От этого оба молодца в кафтанах сразу замолотили шляхтича по спине, так что звон пошел и пыль полетела. Сенька только рот от удивления разинул.
Гляди, а? приговаривал Петр Митриев. Хитрая штука, а? Секи шляхту, рубай ее в пень, гони прочь, прочь, прочь!..
Сенька уже хохотал во все горло. Смеялся и Петр Митриев, и кончик бороды дрожал у него одним волоском, как паутинка на ветру. Игрушка перешла затем в Сенькины руки, и Сенька тоже стал ловко управляться с нею. Молодчики в кафтанах всё яростнее мочалили шляхтича, с размаху, откидываясь и вновь нагибаясь. А Петр Митриев, притопывая ногой, все приговаривал:
Прочь, прочь, прочь!.. Гони, секи, рубай!..
Но Сенька отложил игрушку в сторону и глянул исподлобья на дверь.
Где тятя? молвил он с тоской в голосе. Чего же тятя не идет?
Придет тятя, не кручинься! стал Петр Митриев снова успокаивать Сеньку. Велика Москва, да ведь и тятя не иголка. Небось не потеряется.
Кошель у нас украли, вздохнул Сенька.
А? Кошель? Кошель это да! разделил Петр Митриев с Сенькой его кручину. Много теперь ворья этого расплодилось в Москве. Смутная пора вот ворам и раздолье.
Тя-ать! протянул Сенька, и слезы снова готовы были брызнуть у него из глаз.
Но Сенька вовремя вспомнил, что Москва слезам не верит и плакать в Москве не полагается. Он крепко зажмурил глаза, чтобы не дать ни одной слезинке выступить наружу.
Сенька, ты здесь? услышал он тятин голос.
Когда Сенька открыл глаза, Андреян уже шагнул через порог.
А СВЕТ НЕ БЕЗ ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ
Поймал ты Кузьку, тятя?
Поймаешь его! Как стал сигать из ряду в ряд! Бежит, а сам вопит: «Держи вора! Держи вора!» И никому невдомек, что вор-то он, Кузька, и есть.
Чего это? поднес ладонь к уху Петр Митриев. «Держи вора» кричит? А это у них, у воров, известная уловка. Бежит, след заметает, «держи вора» кричит.
Ты-то, Петр Митриев, его не примечал в рядах? Кузькой Кокорем зовется.
И-и, милый! махнул рукой старик. «Кузькой Кокорем» Сегодня он Кузька Кокорь, а завтра Митрофаном Грязным называется А денег-то в кошеле много ли было? Велика ли казна?
Как тебе сказать По мне, так велика. А по тебе, купец, если мерить, так, может, и совсем мала покажется. Хотел у тебя того-другого прикупить, да вот ворочусь к себе на подворье с пустыми руками.
А ты знаешь, что, добрый человек? подмигнул Петр Митриев Андреяну. Тебя звать-то как? Имечка твоего не знаю.
Андреяном звать. Кузнецы мы.
Я за версту бы спознал, что кузнец. Я вашего брата нюхом угадываю. А ты, Андреян, чей будешь? За кем пишешься?
Приписаны мы ко князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому.
О-о!.. протянул Петр Митриев. Это ты зарайского воеводы мужик будешь? Слыхали мы про зарайского, как он там под Зарайском шляхту крошил. Крепкий человек, великого духа человек
Господин никому другому в ровню не станет. Сам не обидит и другому в обиду не даст Ну, Сенька! И Андреян встал со скамьи. Пришли налегке, и пойдем отсель еще легче. Чай, мать заждалась.
Постой, мастер! придержал Петр Митриев Андреяна. Погоди! Тебе что требуется по ремеслу отбирай. На веру, на совесть, значит. Двор у вас на Сретенке, близ церкви Введенья? Знаю, знаю я ваш двор.
Так ты отбирай, что надобно тебе, и волоки к себе на Сретенку. А мы уж сочтемся. Не на тебе взыщу, так на князе Дмитрии Михайловиче. Да я и тебе, Андреян, верю.
Андреян растерялся. Как-то чудно показалось ему, что рядский купец, в чужом городе, с первого знакомства предлагает ему взять товар в долг, на веру.
Робко, словно нехотя, стал Андреян отбирать с прилавков то напильник, то щипцы, то молоток Петр Митриев прикинул: получилось товару на восемь гривен с деньгой.
«Неужто ж поверит мне Петр Митриев столько?» подумал Андреян.
А Петр Митриев достал из-под прилавка рогожный кулек и положил его на отобранный Андреяном товар.
Сам отбирал сам и укладывай, сказал Петр Митриев.
А деньги тебе, отец, когда же? спросил Андреян смущенно.
А вот как разживешься, так и деньги принесешь. Вижу, не обманешь старика.
Не обману, отец. Принесу деньги. Слово мое крепко.
А чай, снасть-то эта тебе, Андреян, требуется теперь не печные ухваты для баб работать? И Петр Митриев стал весело потирать руки. Может, для чего другого тебе, кузнец, эта снасть теперь понадобилась? Ха-ха-ха!