***
Ольга так и не отстала, время от времени выпытывая у него, какое ещё «мелькало» он смотрел. Используя при этом методы допроса, не разрешённые международной конвенцией по правам человека: щипки, укусы и шлепки по заднице. Каждый раз она комментировала Ирине невнятные ответы мужа. Или их отсутствие. За короткую дорогу от Скалы до дома она всё-таки умудрилась вывести его из себя.
Михаил никогда не поднимал руки на женщин, но тут какая-то пелена окутала мозги. Почти не контролируя себя, он выломал гибкую ветку и, улучив момент, поймал жену за шею, а потом и в локтевой захват. Заставил наклониться. Так, чтобы она выставила попку.
Ты что делаешь? Послышался глухой голос из подмышки.
Михаил промолчал. Только сопел, пытаясь справиться с сильной женщиной.
Эй! Ты чего задумал? Голос стал испуганно-злой.
Михаил нанёс первый удар. Несильно правая рука до сих пор почти не могла работать.
Ай! Твою мать!
Попало не столько больно через плотные штаны почти не чувствовалось, но очень обидно. Ольга ударила в ответ кулаком по рёбрам. Михаил снова стегнул вичкой. Ольга замахнулась и вдарила со всех сил. Но в таком положении не очень размахнёшься. Да и бить получалось только в левый, здоровый бок. Но и этого хватало. К тому же удар отдавался с другой стороны. Боль раз за разом вгоняла мужчину в ожесточение. Он уже перестал жалеть раненый бок и замахивался изо всех сил. Это было какое-то странное наслаждение: бить и чувствовать боль в ответ, боль от своего удара, моральную боль от того, что поднял руку на любимую. Закушенные в кровь губы немного отвлекали от боли ударов, которые получал от жены. Но моральная моральная боль не проходила, и глаза застилала пелена слёз.
Внезапно он почувствовал резкую, перехватывающую дыхание вспышку в левом боку. Взвыв, мужчина схватил жену за волосы, бросил на землю и... Очнулся.
Рядом ревела в голос Ира, пытаясь их разнять.
Хватит. Пожалуйста, прекратите. Хватит. Не надо.
Мужчина отошёл на пару шагов, чуть не упав от нахлынувшей слабости. Перед ним поднималась жена: заплаканная и оттого красивая странной красотой. И всё так же любимая, несмотря на её недавние выкрутасы.
Усмехнувшись уголком рта, она тряхнула растрёпанной косой и внезапно заржала.
Импотент, мля! Нормально не можешь уже?
Тебе добавить?
А добавь!
И добавлю!
Добавь-добавь, если по-другому не встаёт.
Михаил замахнулся. Но ударить не успел: между ними выскочила Ира и снова заревела:
Хватит, пожалуйста. Хватит уже. Не надо ссориться.
Она жалобно смотрела на них заплаканным личиком. Внезапно что-то промелькнуло в её глазах, девушка решительно задрала подол куртки, наклонилась.
Если это поможет, то ударьте меня. Пусть злость перейдёт ко мне, а не друг в друга. Я... Я не буду защищаться.
Ольга долго смотрела на девушку внимательным взглядом. Из груди вырвалась смешинка,
другая и женщина расхохоталась. Но уже не злобно, а легко и душевно.
Тоже мне, Иисуска выискалась! Думаешь, не ударю? Ошибаешься.
Дружеский, но не сдержанный по силе шлепок заставил девушку взвизгнуть и потереть попку. Она глубоко вздохнула и повернулась к мужу:
Полдела сделано, теперь ты.
Что за бред! Прекрати сейчас же!
Нет. Оля ударила, теперь ты.
Не буду я тебя бить. Нам домой надо идти.
Это удар примирения. Пока не шлёпнешь домой не пойду.
Не пойдёшь, значит?
Не пойду!
Ладно... Сама виновата.
Угу... Я жду... Мой господин.
Твою же ж мать!
Фраза обозлила мужчину, но ясности мысли он уже не терял и хотел ударить в полсилы. Как на зло, под ногу попался какой-то корень, и Михаил приложился всем весом. Ирина взвыла и часто задышала, пытаясь унять боль. Улыбнулась через силу:
Ну, вот. Теперь осталось...
Ты извини, стушевался мужчина. Я не хотел так сильно. Это вон корень попался.
Правильно попался. Иначе не получилось бы. Только извиняться надо не перео мной. Теперь ведь тебе стыдно. Вам обоим стыдно. Ну, что вы готовы выполнить моё желание?
Это что за прикладная психология? Нахмурилась Ольга.
Так готовы выполнить желание?
Помириться, что ли? Кажется, готова.
Помириться и поцеловаться. А ты, Миша?
Готов, вздохнул тот.
Теперь хором: прости меня.
Ира взмахнула руками на манер дирижёра.
Ну!
Супруги встали друг перед другом.
Прости...
Прости...
Не верю!
Станиславский, блин. Проворчал Михаил.
Прикрыв глаза, он вспоминал, как они познакомились, как вымокли в тот день под внезапным ливнем, как гуляли по улицам разных городов, как ходили в походы. Перед ним снова была ОНА Оля, Олечка, Оленька. Любовь и вся его жизнь.
Прости...
Прости...
Лёгкие, но достаточно сильные руки Иры подтолкнули их друг к другу. Организмы, затопленные сначала адреналином, а потом продуктами его распада метанефринами, почувствовали, что каждому нужно прижаться к своей половинке, впитать её. Они обнялись, шипя от боли, но не разрывая объятий. Губы встретились в нежном и долгом поцелуе до кислородного голодания, до кругов перед глазами.
Ну, вот! Теперь верю. Пробилось сквозь шум крови в ушах.
Ольга улыбнулась и притянула вторую жену в круг.
Иисуска, блин...
Так они и стояли, обнимаясь и целуясь попеременно.
Постепенно странное ощущение единства спадало. Но оно не исчезло до конца. Теперь каждому стало по-настоящему стыдно. До глубины души. Одной что задирала любимого мужчину. Другому что не выдержал и поднял на неё руку. Обоим что всё-таки ударили Иришку. И только Ира счастливо улыбалась: судя по всему, последний барьер пал и они по-настоящему вместе.