и обратно, как загнанный зверь в клетке. Он не замечал ни дорогих ковров под ногами, ни книжных шкафов. Видел только наглое лицо Громова с его самодовольной ухмылкой, и слышал спокойный голос Орлова.
Да как он посмел Грачёв хрипло бубнил себе под нос. Червь! Ничтожество! Шантажировать меня
Он остановился посреди комнаты, зло и с каким-то неверием усмехнулся, оскалив зубы:
Меня Михаила Валерьяновича Грачёва Ха! Дерзко, Петя. Очень дерзко. Но глупо. Глупо смертельно.
Ярость кипела в нём, как вода в котле. Но где-то глубоко внутри уже зрело осознание угрозы. Инстинкты хищника, отточенные годами теневых дел, давали о себе знать.
Что если у Орлова действительно есть что-то серьёзное Что если Громов просто посредник
Мысли о возможных последствиях заставили Михаила Валерьяновича внутренне сжаться. Он представил допросы, унизительные проверки, потерю всего, что он имел сейчас: власть, влияние, деньги, свобода. Страх был сильнее ярости, но он лишь подстёгивал его к действию.
Платить? Платить вымогателю? Эта мысль вызвала у него новый приступ злости. Не бывать этому!
Это не только унизительно, но и смертельно опасно. Дать деньги значит признать вину. Или что ещё хуже, создать прецедент, после которого любая шавка решит, что может тявкать на него Грачёва Михаила Валерьяновича! Урон репутации, которую он нарабатывал десятилетиями!
Нет, это исключено.
Но и записи, если они существуют, должны быть изъяты. И немедленно. А лучше, чтобы они были уничтожены. Значит, нужно их забрать. Силой. Раз и навсегда покончив с проблемой под названием «Орлов» и заодно с этим назойливым «Громовым».
Он остановился у стола, снова уставившись на телефон, как на ядовитую гадюку, которая только что его укусила.
Мысль о силовом решении принесла некое подобие успокоения. Это был его язык, его методы. Надёжные. Проверенные. У него же есть люди. Верные дуболомы, готовые за хорошую плату и за страх перед ним самим сделать всю чёрную работу за него.
В конце концов, у него есть Гриша. Надёжный Гриша. Туповат, конечно, но исполнителен и не задаёт лишних вопросов.
Сделав два широких, решительных шага, он обогнул стол и схватил трубку. Он принялся быстро набирать номер телефона: щёлк-щёлк-щёлк
Трубку взяли практически сразу же прозвучало всего два гудка.
Алло? раздался на другом конце низкий, прокуренный голос, лишённый интонаций.
Гриша! властно, без предисловий, рявкнул Грачёв в трубку. Завтра нужно смотаться в одно место. Пустырь на самой окраине города. Точный адрес сообщу завтра перед выездом. И захвати с собой парочку надёжных ребят.
На свою беду, Гриша именно сегодня решил стать любопытным и въедливым, что ранее за ним не водилось. Поэтому он озадаченно спросил:
Э-э-э неспешно протянул Гриша. А зачем туда, Михаил Валерьянович?
В ответ на это Михаил Валерьянович взвыл и рявкнул:
Зачем Но он тут же взял себя в руки, вспомнив, что и правда не озвучил вторую часть задания. Понизив голос до опасного шипения, он процедил: Потому что я так сказал! Вот тебе и весь зачем! Будешь вопросы задавать? Или мне кого другого найти, чтобы тебя заменить?
Угроза подействовала мгновенно. Голос Гриши потерял последние нотки сомнения, стал ровным и деловым.
Всё ясно, Михаил Валерьянович. Не нужно искать другого. Во сколько ехать? И что делать надо?
Вечером. Точное время скажу завтра, вместе с адресом. Там увидишь двух пацанов. Один тот самый лейтенант, которого ты вёз в Волгоград. Помнишь?
Трубка согласно промычала.
Другой курсант, Громов, продолжил Михаил Валерьянович. Ты его тоже должен помнить.
Согласное мычание повторилось.
Так вот, нужно будет забрать у них кое-что. Записную книжку или бумаги какие-то Короче, всё, что у них будет с собой. А их самих Михаил Валерьянович сделал едва заметную паузу. убрать. Чтоб и духу не осталось. Понял? На корм червям, Гриша. И чтоб никто не видел, не слышал. Всё ясно?
Ясно, Михаил Валерьянович. Чего не ясного-то последовал незамедлительный ответ. Разберёмся. Двое пацанов не проблема. Записи заберём. Ни следов, ни свидетелей.
Вот, другое дело, Грачёв немного размяк, слыша в голосе подчинённого послушание и покорность. Всё, до завтра.
Он положил трубку, на этот раз аккуратно. На лице его появилось выражение мрачного удовлетворения. План был прост, понятен и надёжен. Гриша с ребятами справятся. Орлов и Громов исчезнут, компромат сгорит. Проблема будет решена раз и навсегда. Конец истории.
Он снова принялся расхаживать по кабинету, пытаясь успокоить нервную дрожь в руках. Но
странное, неприятное чувство не покидало его. Как будто мелкий камушек застрял в ботинке: не больно, но раздражает и мешает идти.
Что-то не так Навязчивая мысль вертелась в голове и никак не хотела исчезать.
Вообще всё, что касалось этого Громова, шло наперекосяк. Слишком уж удачлив был этот курсант, слишком много знал, слишком ловко уходил от ловушек. А теперь ещё и Орлов, которого он считал сломленным, внезапно выкидывает такой фортель с шантажом и передачей компромата именно Громову? Слишком много совпадений. Слишком гладко всё складывается для них? Или для него?