Паг вошел в таверну и окинул взглядом помещение. Как он и ожидал, здесь было полно молодых воинов, приехавших поддержать своих вождей на Совете Конфедерации. И хотя царила праздничная атмосфера, такое скопление горячих голов из разных семей в любой момент могло привести к потасовке.
Турилы представляли
разительный контраст с цурани: если последние сдержанны до предельной молчаливости, то турилы яростно прямолинейны. Оскорбления у них возведены в ранг искусства суть которого заключалась в том, чтобы быть как можно более громким, хвастливым и невыносимым, но при этом не доводить дело до драки.
К тому времени, когда Паг занял единственный свободный стул за длинным столом в углу, в зале воцарилась тишина. Ни один живой турильский воин не помнил случая, чтобы Всемогущий цурани вошел в таверну во время заседания Совета Конфедерации и просто сел.
Наконец один из старших воинов, явно нетрезвый, процедил:
Ты заблудился?
Это был рыжеволосый крепыш с румяными щеками и длинными усами. На шее поблескивало массивное медное ожерелье редкая и ценная вещь в этом бедном металлами мире.
Паг покачал головой:
Вряд ли.
То есть ты знаешь, где находишься?
Это ведь Долина Сандрам?
Она самая.
А этот город Тасдано Абир?
Так точно.
И там, на склоне, у Тёплых Ключей Шатанды заседает Совет Конфедерации?
Ну да.
Значит, я не заблудился.
Тогда, цурани, разреши поинтересоваться: что привело тебя сюда?
Мне нужно говорить с Советом. Особенно с Калианой.
А-а, с Калианой, значит?
Да, подтвердил Паг.
А если она не захочет тебя видеть?
Думаю, захочет.
И с чего бы это? хрипло рассмеялся воин.
Потому что мне есть что ей сказать, и она точно захочет это услышать, невозмутимо ответил Паг.
Тогда чего ты тут сидишь, паршивый отпрыск музонги, воин использовал название особенно тупого норного вредителя, бича всех келеванских земледельцев, вместо того чтобы тащиться вверх и выложить ей свои ценные мысли?
А потому, каменноголовый сын брюхастой ниидры и валяющейся в грязи балу, Паг парировал, назвав два домашних животных: глупое вьючное создание и грязное, хоть и съедобное, млекопитающее, что являться без приглашения было бы дурным тоном. Ты бы знал это, если бы твоя мать родила хоть одного ребенка, способного отличить день от ночи, просто выглянув на улицу. Будь у тебя хоть половина ума, которой боги наградили мешок с камнями, ты бы понимал, что это называется «хорошими манерами».
Окружающие воины взорвались хохотом: этот цурани не только сносно говорил на языке турилов, но и оскорблял с истинным стилем.
Рыжий воин не мог решить, смеяться ему или обидеться, но Паг опередил его:
Будь гостеприимным хозяином и спроси у Калианы, согласится ли она выслушать Миламбера из Ассамблеи, некогда бывшего мужем турильской женщины Каталы.
В зале воцарилась тишина. Пожилой мужчина, сидевший в углу, поднялся и подошел к Пагу.
Как это возможно? Ты выглядишь молодым, а Катала была моей родственницей, умершей ещё до моего рождения. В преданиях говорится, что она вышла замуж за чернорясого.
Это был я, ответил Паг. Я долгожитель. Сейчас я выгляжу так же, как и тогда, когда женился на ней. Она была моей женой и матерью моего первенца. Я до сих пор скорблю о ней.
Старик повернулся к одному из молодых воинов:
Иди к Калиане и скажи, что из земель цурани прибыл важный гость, желающий говорить с ней и Советом. Он заявляет о родственных узах. Я ручаюсь, что это правда.
Молодой воин почтительно кивнул старейшине, который опустился на скамью рядом с Пагом.
Миламбер из Ассамблеи, я хотел бы услышать историю о тебе и моей родственнице.
Паг вздохнул эти воспоминания давались ему нелегко.
Когда я был почти мальчишкой, цурани вторглись на мою родную землю, и я стал рабом великого дома Шинзавай. Там я встретил Каталу из турилов, проданную в рабство пограничными разбойниками. Мы познакомились однажды
Он рассказывал неторопливо и просто, но вскоре стало ясно воспоминания живут в нём так же ярко, как и десятилетия назад, а образ его первой жены не померк с годами.
Когда он закончил, суровые воины турилов плакали, слушая историю их расставания, ибо гордые сыны гор не видели стыда в проявлении сильных чувств. В зале воцарилась тишина, когда вернувшийся гонец объявил:
Калиана приглашает тебя, Миламбер из Ассамблеи, и дарует тебе право голоса на Совете.
Паг поднялся и вышел из таверны. Следуя за провожатым по горной тропе, он вышел на просторный луг, усеянный кожаными шатрами, поставленными для собрания Совета. Здесь били тёплые ключи, чьи ночные испарения поднимались в холодный воздух, окутывая окрестности лёгким металлическим запахом.
В темноте пели ночные птицы, и Паг вспомнил, каким чуждым казался ему когда-то Келеван, куда он впервые попал как пленник цурани.
Но за восемь лет эта земля стала ему домом. Здесь он встретил свою жену, здесь родился его первенец, и сюда она вернулась, чтобы умереть от болезни, которую не смогли излечить ни жрецы, ни лекари.
Проводник провёл его через разросшееся поселение, пока они не остановились перед древним длинным домом. Паг знал достаточно о традициях турилов, чтобы понять: этому сооружению насчитывались десятилетия, а может, и целый век. Здесь собирались старейшины для советов, находя умиротворение в близости тёплых источников.