Скольких убили вы? прошептал Джо.
Одного. Всего одного, не поднимая взгляда, прокашляла Грызущая Мышь. Я стыжусь, хайова. Мой нож сломался, и меня протыкали как жалко мычащего теленка.
Тебе нечего стыдится. Там было колдовство, здесь мы убили троих и взяли одного в плен, объявил Хха, предав своему голосу особую убежденность почти-шамана.
Да, Грызущая Мышь выпустила на свою почерневшую рубаху еще один кровавый ком. Джо, уводи с Лагерного Холма кого сможешь, не медли. Ночью, пройдете по берегу. Наверное, чужакам нужны наши лошади, мы об этом догадывались. Дурной день. Мальчики, я хочу умереть, взяв ку. Помогите мне
Ты уже взяла великое ку, убив великана, напомнил Джо, помогая воительнице встать. Мы расскажем о твоем подвиге.
Отвечать у Грызущей Мыши уже не оставалось сил. Видимо, в глазах у нее темнело Джо и Хха помогли воительнице перебраться через камни, нащупать лежащее тело. Крупный бородач лежал на животе, из-под него воняло кровью и вскрытыми кишками. Грызущая Мышь опустилась коленом на спину врагу, взяла за волосы и с трудом приподняла голову мертвеца. Джо нагнулся вместе с женщиной, помогая удерживать нож в бессильных пальцах. Круговое движение клинка, будущий вождь коротко ударил мокасином в шею трупа, чмокнула-лопнула сорванная с черепа кожа.
Ке-н-ии-накисипанаййй! с кровью выдохнула Грызущая Мышь, сжимая скальп.
Воительница сползла с тела на камень, села, с облегчением вытянула ноги, еще раз кашлянула, и ее голова свесилась на грудь.
Достойная смерть, прошептал Хха.
Да, нам бы так. Но сейчас нужно спешить, Джо смотрел в прерию.
Казалось, факела удаляются к речному лагерю. Видимо, речники не рискнули преследовать хайова во тьме.
Имело смысл разделиться так разведчики и сделали. Джо и Но-По-Э поспешили к Лагерному Холму, не-шаман занялся работой на месте. Снять с мертвецов броню и защитные куртки оказалось непростым делом выяснилось, что под железной плетеной рубахой надета еще одна, «подкладная», которую тоже явно следовало забрать. Хха понадежнее связал пленника, увязал оружие и доспехи, оскальпировал своего мертвеца. Получилось довольно кривовато у Джо со своим вышло куда быстрее и ловчее. Вообще-то, свежий скальп у пояса никаким торжеством душу Хха почему-то не преисполнил. Истинно сказали все живые и мертвые дурная ночь.
Дальше ночь становиться получше не спешила не-шаман выбился из сил, поднимая на обрыв добычу. Лазить туда-сюда пришлось неоднократно, веревка была коротка, а пленник весом беременная самка-баамма. От толчков и ударов о стену, бородач пришел в себя, вздумал дергаться и извиваться, Хха слегка уронил его на один из уступов, это груз на время утихомирило.
Наверху гулял ветер, холодил взмокшую кожу. Хха сделал из баклаги-тыквы крошечный глоток воду следовало экономить и продолжил нелегкие труды. Луна светила хорошо, осмотреть раны пленника удалось быстро. Кровоточила только одна на ладони.
Помочиться на руку можешь? осведомился не-шаман.
Пленник с перехваченным ремнем ртом лишь бешено косил глазом. Странный человек, и брови у него странные: густые, словно еще одна борода над глазами растет. Как таким уродливым существом жить можно?
Хха позволил себе передохнуть, послушать ночь. Пленник тайком жевал перехватывающий пасть ремень. Ему бы силы поберечь, они еще пригодятся. А ремень, выкроенный из хребтовой кожи, можно жевать до следующего Дождя. С другой стороны, что тут до утра осталось-то?
Тут Хха стало не до размышлений сквозь высокую траву к обрыву крался оцелот. Шорохи были едва слышны, но в эту ночь не-шаман улавливал и самые мелкие подсказки иначе было никак нельзя. Наложив стрелу на тетиву, Хха обратился к зверю уйди, завтра придешь мяса будет много
Шорох не повторялся. Прикрыв глаза, не-шаман видел силуэт припавшего к земле зверя, плавающие в лунном свете пятна нарядной шкуры, вздрагивающие усы снизу, из-под обрыва сильно пахло свежей кровью. Ветерок стих, даже пленник перестал мять зубами ремень видимо, тоже почувствовал что-то.
Оцелот решил придти завтра. Хха открыл глаза и улыбнулся пленнику скоро твой рот освободится, наш незваный гость, и ты призовешь духов, богов, и всех кого вы там цените, дикие обросшие люди.
Наконец-то! Обрыв отражал глухой стук копыт внизу шел табун хайова. Хха встал с копьем на краю обрыва, зная, что снизу, на фоне неба он отчетливо виден. Стоило поддержать скво, занятых непривычной работой все же не совсем одинокими женщины остались.
Сверху лошадей и немногочисленных всадниц разглядеть было сложно: сплошная масса теней, частью норовящих уйти левее, на вольную прерию. Тяжело удержать табун, не чувствующий привычной твердой руки погонщиков-мужчин. Но вот двое всадников настигли и завернули-направили непослушных лошадей. Один из всадников коротко вскинул руку в приветствии узнать Джо по кругляшу щита за спиной можно было и без этого жеста. В хвосте табуна шли смирные лошадки с вьюками, ведущих их всадниц не-шаман так и не смог узнать одна из погонщиц едва держалась в седле, неловко стучала пятками, подгоняя лошадку.
Табунщицам-хайова предстояла тяжелая ночь и мучительная дорога. Но не только им.