Вы себя как вели? вскипел и старшина. Проехали на красный свет. Постового обругали.
Ничего подобного!
Как женщина? А мы до вас, значит, с белыми перчатками, с реверансом? Если б не постовой, вообще гробанулись
«Так можно спорить до бесконечности, подумал Юрий. Кто из них прав, поди докажи».
Вот я и говорю, вмешался Петр, это вы верно поступили, товарищ старшина, что задержали гражданку. Но Маяковский как говорил?
«Моя милиция меня бережет»? Старшина кивнул. Так вот, бережет для чего? Для полезной деятельности, так? А у нас дело на заводе стоит без гражданки. Государственной важности дело! Полупроводники. Это ж вы сами понимаете. Служба!
Вот именно, буркнул старшина, служба есть служба. Разве я не понимаю! Тут и глупый поймет. А колесить по городу в нетрезвом виде
Вы можете это доказать?
Э, усмехнулся старшина, укладывая в стол папку с протоколами, мы как-нибудь соображаем, когда от вас лавровкой несет! Прошу принять меры! строго обернулся он к Юрию. Штрафчик пришлем, будьте спокойны.
В коридоре Шурочка продолжала возмущаться.
Надо же, лавровкой! Вчера вечером с дороги Дождь прихватил. А утром и в рот не брали. Бурбон!
Хорошо, что меня взяли, сказал Петр. А старшина этот дядька мировой, другой бы на его месте
Ха! Все равно отпустили бы. Я с начальником мимоходом перемолвилась. Все глаза пялил, подмигнула ему.
Во дает, засмеялся Петр.
Вы бы еще на техталон собственное фото прилепили, вырвалось у Юрия, в неглиже. Полная гарантия безнаказанности.
Ты просто свинья!
Ну почему? Это венец вашей логики.
Шурочка вышла из участка с поднятой головой. Юрий молчал, глядя под ноги. Подавленный происшедшим, он не мог ее понять. Неужели она не чувствует унизительности своего положения?
Называется, помогла старику. В деревне увязли, и тут одни неприятности, обронила тихо. Поедемте или пешком? Она стала отпирать дверцу «Москвича».
Юрий пошел не оглядываясь.
Надо же, услышал он вслед, чистоплюй
Он ускорил шаг, все еще слыша доносившийся издалека ее голос:
В чем я виновата? Что частники ездить не умеют, торопилась, а этот трус тормознул ни с того ни с сего, я и заехала за линию. Зад бы ему смять и пусть бы отвечал
В проходной его ждал Петр.
Юр, зачем ты так?
Что?
Человек пострадал, а ты
Может, хватит тебя одного для сочувствия?
Лицо у Петра потемнело.
Эх ты, кинул он вслед дружку, святой Георгий. Чтоб тебе никогда из рая не вылазить! И жены не иметь
Когда Юрий вошел к парторгу, там возле стола уже стояли Семен и Шурочка.
Есть, договорились, видимо заключая беседу, сказал Семен и похлопал Шурочку по плечу. Больше не повторится. А ты что же, шеф, зеваешь? А?
Дверь захлопнулась. Стриж ладонью стерла с лица улыбку.
Больше от меня ничего не требуется? спросил Юрий.
Нервничаешь?
А что мне веселиться? У нас дело не движется, увязаем! И махнул рукой, вышел.
В коридоре он видел, как Семен с Шурочкой, пересмеиваясь, вошли в лабораторию.
Лишь на мгновение он задержался на сборке и прошел к печи. Шурочка уже закладывала первую партию кассет. Ей помогала подсобница Вилька, похожая на пастушонка, с облупленным носиком и соломенной копешкой на голове.
Потеряно время, сказал Юрий.
Наверстаем, ответила за Шурочку Вилька. Отвернулась и добавила: На загрузку час.
Он удивленно прикинул: обычно подготовка к загрузке печи отнимала больше. Оказывается, можно за час? Ничего себе старались.
А качество?
Пока все то же, сказала Вилька, процентов тридцать пять.
Чуткие пальцы Шурочки, пожалуй, излишне торопливо перебирали кассету с полупроводниками. Тонкие пальчики с облупленным маникюром и не очень чистыми ногтями: шофер! Она тотчас спрятала их в карманы халата, замерла, выжидающе сжав губы.
На мгновение в нем шевельнулось что-то похожее на жалость.
Надо бы растянуть день, голос его прозвучал мягко, как просьба, задерживаться на часок после работы.
У меня ребенок.
«Кочевать по деревням ребенок не помеха», подумал он, а вслух спросил:
Он в круглосуточном?
В нем! Ясно? И оставьте меня. Пристал, как
Кто-то из сборщиков обернулся. Подсобница скрылась за стендом. Юрий почувствовал, что у него горят щеки. От Грохота вышла Люба Стриж. Увидев Юрия, пристально посмотрела на него, уже зайдя за стеллажи, вдруг свернула к печам.
Что тут у вас? Запарка?
Он вкратце объяснил, в чем дело, заключил:
Ну и вот хотим разобраться в сверхурочное время.
Стриж слегка сощурилась: поняла.
Значит, ломать трудзаконодательство?
Выдержит законодательство.
Гм что ж, я не против. А ты как, Александра Васильевна?
Шурочка пожала плечами, хмыкнув неопределенно.
Но вечером, когда лаборатория начала пустеть, она все еще сидела, склонясь над шкалой. Юрий отвел Петра в сторону, сказал,
дергая за рукав:
Останемся, поможем? А то неудобно Одна голова хорошо, а три
А может, две?
Я серьезно, рассердился Юрий. В простом человеческом жесте увидеть черт знает что! Школа Семы Грохота
Петр ужаснулся, прижав к сердцу ладонь: у него и в мыслях не было ничего несерьезного!
Возле Шуры оставалась все та же Вилька.
Привет рабам труда, сказал Петр, когда они подошли к печам.