За Натали следовала целая толпа хихикающих
ребятишек, канючивших, чтобы она их сфотографировала. Натали не возражала. Над головой прогремел поезд, из раскрытой двери за полквартала от них раздался женский крик, и ребятишки рассеялись, как листья, унесенные ветром.
Посланий от Роба не было ни в десять, ни в двенадцать, ни в два. Натали решила, что надо дождаться одиннадцати вечера.
В три часа дня она постучала в дверь большого здания в стиле двадцатых годов, высившегося среди груд булыжника, закопченных многоквартирных домов и фабричных складов. Перила на крыльце были выломаны, окна на третьем этаже забиты досками, но кто-то потрудился недавно покрасить дом дешевой желтой краской, отчего он выглядел так, будто болен желтухой.
Преподобный Билл Вудз, неуклюжий белый мужчина, усадил ее на стул в захламленном кабинете на первом этаже и стал жаловаться на недостаток финансирования, бюрократические препоны для функционирования такого проекта, как общинный дом, и слабую помощь со стороны молодежи и общины в целом. Слова «банда» он не употреблял. Краем глаза Натали видела, как по коридорам ходят молодые чернокожие парни, со второго этажа и из подвала доносились крики и раскаты смеха.
Могу я побеседовать с кем-нибудь из братства Кирпичного завода? поинтересовалась она.
О нет! воскликнул Вудз. Ребята ни с кем не хотят говорить, кроме телевизионщиков. Им нравится сниматься.
Они живут здесь? спросила Натали.
О господи, конечно нет. Они просто часто собираются тут для отдыха и дружеских бесед.
Мне надо переговорить с ними, решительно сказала девушка и встала.
Боюсь, это эй, мисс, постойте, подождите!
Натали вышла в коридор, открыла дверь и поднялась по узкой лестнице. На втором этаже около дюжины парней толпились вокруг бильярдного стола или валялись на матрасах, раскиданных по полу, покрытому линолеумом. Окна были забраны стальными решетками, Натали насчитала четыре пневматические винтовки, стоявшие у подоконников.
Когда она вошла, все замерли.
Тебе чего надо? спросил высокий, невероятно худой парень лет двадцати с небольшим, опиравшийся на бильярдный кий.
Я хочу поговорить с тобой.
Ну и ну, протянул бородатый юнец, лежавший на одном из матрасов. Ты только послушай! Я хочу поговорить с тобой, передразнил он. Ты откуда свалилась, красотка? Из какого-нибудь долбаного южного штата?
Мне нужно взять интервью. Натали сама удивлялась, что у нее не подгибаются колени и не дрожит голос. Об убийствах.
Повисло молчание, с каждой секундой становившееся все более угрожающим. Высокий парень, первым обратившийся к Натали, поднял свой кий и начал медленно приближаться к ней. В четырех футах от нее он остановился, вытянул руку и провел белым от мела концом кия сверху вниз между расстегнутыми полами ее куртки.
Я дам тебе интервью, сука. Я с тобой пообщаюсь на полную катушку ты меня поняла.
Натали заставила себя с минуту стоять неподвижно, затем сунула руку в карман и достала цветную фотографию, сделанную со слайда мистера Ходжеса.
Кто-нибудь из вас видел эту женщину?
Парень с кием взглянул на снимок и жестом подозвал к себе мальчика, которому было не больше четырнадцати. Тот посмотрел, кивнул и вернулся на свое место у окна.
Позовите сюда Марвина! приказал тот, что с кием. Живо, шевелите задницами.
Наконец Марвин расплылся в широкой улыбке, обнажив восхитительные зубы:
Ты уверена, что хочешь знать это, малышка?
Да. Она кивнула. «Малышкой» ее называл Фредерик, и ей резануло слух, когда она услышала это слово здесь.
Марвин хлопнул в ладоши.
Лерой, Кальвин, Монк, Луис, Джордж, перечислил он. Остальные остаются здесь.
Послышался хор недовольных голосов.
Тихо! оборвал Марвин. Мы находимся в состоянии войны, вам ясно? За нами продолжают охотиться. Если мы выясним, кто эта старая сука и какое она имеет к этому отношение, мы будем знать, кто нам нужен. Уясните себе это и заткнитесь.
Все разошлись обратно по своим матрасам, некоторые вернулись к бильярдному столу.
Они остановились у поворота, и Марвин указал пальцем на четырнадцатилетнего парнишку:
Монк, расскажи, что тогда произошло.
Мальчик заложил руки в карманы и сплюнул на заиндевевшую траву.
Мухаммед и остальные трое они дошли досюда, понимаешь? Я шел за ними, но отставал. Темно было, как в преисподней. Мухаммед и Тоби нюхнули кокса и пошли добавить к брату Зига, в Пуласки-Тауне, а я так накурился, что не заметил, как они ушли. Потом побежал их догонять, понимаешь?
Расскажи о белом ублюдке.
Вонючий ублюдок, он вышел из этой улочки и показал Мухаммеду средний палец. Вот прямо здесь. Я был за полквартала отсюда и то услышал, как Мухаммед охренел. Какой-то белый ублюдок посылает Мухаммеда и трех братишек.
Как он выглядел? спросила Натали.
Заткнись! рявкнул Марвин. Вопросы задаю я. Расскажи ей, как он выглядел.
Он выглядел как сука, сказал Монк и еще раз сплюнул. Не вынимая рук из карманов, он повернул голову и утер подбородок о собственное плечо. Этот долбаный ублюдок выглядел так, словно его окунули в дерьмо, понимаешь? Так, как будто он целый год питался одними отбросами. Волосы такими сосульками, а лицо как будто завешено травой И весь грязный в глине или в крови, я не понял. Монка передернуло.