Если в его составе будет медь.
Медь всегда там будет. Невозможно построить империю из чистого золота, всегда что-нибудь да примешается. А со временем примесей станет столько, что больше ничего и не останется, кроме них и патины. Это происходило со всеми и это обязательно произойдёт с тобой, так что никто потом и не вспомнит о том, что ты был... Сказать честно? Я сам этого боюсь больше, чем смерти. Нет ничего страшнее забвения и угасания. А оно тебя ждёт, хоть спаси ты весь мир, хоть создай величайшую в истории империю, хоть выступи основателем целого народа.
Ха! Получается у нас есть кое-что общее?
Да, именно поэтому ты мне настолько не нравишься. Заставляешь вспоминать про собственные страхи. А это не к лицу авантюристу, вроде меня. Ведь я никогда не сделаю того, из-за чего меня запомнят все и хотя бы на ещё тысячу лет. Даже Ануширвана забыли, хотя он был одним из величайших персов... я снова махнул в сторону дворца, Всё затрётся. Всё...
И что ты предлагаешь делать? шах посмотрел на меня с определённой надеждой.
Если так случится, что тебя постигнет крах... Просто прими это. Не надо спасать то, что уже издыхает. Каждый всё равно получит ровно то, чего заслуживает. Любой апокалипсис стоит принимать с благодарностью.
Например, рождение даджжаля?
Например... я поднялся с земли и отряхнулся, Мне думается ты, Реза, не слишком хочешь участвовать во всех этих родах, да? У меня есть отличное место, где ты сможешь на пару прекрасно по рефлексировать о традициях, новшествах и погибающих империях. Куда более, знаешь, интеллигентно...
"На пару"?
Когда в его кабинете из ниоткуда вывалилось сразу двое, португалец опять уронил бокал с виски. Я поставил Мохаммеда Резу на ноги, а затем снова экспроприировал появившуюся на столе бутылку виски и осушил её:
У тебя, Антониу, отличный вкус! И, можешь не благодарить, у тебя теперь есть повод достать ещё одну бутылку виски, я привёл тебе интеллигентного коллегу и собутыльника. Можете поплакать о судьбах умирающих
империй, обсудить книжки или что вам там нравиться, думаю общий язык вы найдёте...
Мужчины представительно пожали друг другу руки, видимо они были рады друг друга видеть. Я не стал мешать им болтать и спокойно удалился из поместья при Сан-Бенту. Снова портал и вот я, с тазиком и докторским саквояжем вновь стою на вершине башни тишины. Поставив добытое рядом с Зефиром, я сказал:
Ну вот, всё что просили. Пехлеви-доси тоже в безопасности. Как у вас?
Плохо. сказал Зефир, сосредоточенно смотря в место, откуда должен был появиться ребёнок, Мы не можем добиться достаточного раскрытия. Пиники на пределе.
Он передал тазик Либеччо, тот снял рубашку, обнажив дыру в груди. Когда волк запихнул в неё с одной стороны кушанья со стола, с другой полилась чистая вода. Ей он быстро наполнил тазик.
Зефир же достал из сумки шприц со стальной иглой, пару раз в него плюнул, наполняя каким-то своими веществами и также передал Либеччо. Тот к тому моменту поставил тазик:
Что мне с этим сделать?
Введи в ярёмную вену. Это эндорфины, они должны ослабить боль.
А ярёмная вена это...
На шее, она кричит так, что ты должен увидеть.
Либеччо, как неопытный медбрат повиновался каждому приказу Зефира. Тот заметно вспотел и даже наличие инструментов не слишком его воодушевляло. Когда обезболивающее было вколото и Пиники, всё ещё тяжело дыша, перестала трепыхаться и прикрыла глаза, опоссум попросил меня наклониться. На ухо он сказал мне:
Она это не переживёт. Слишком большой ребёнок в слишком маленьком животе, плюс внутреннее кровотечение. Агонию я сбавил, но надо делать кесарево. Иначе рискуем потерять обоих. Давай, включи весельчака и попробуй как можно дольше продержать её в сознании... с этими словами он достал из сумки скальпель.
Я сел у изголовья еле живой саламандры и взял её за руку:
Давай, подруга, не засыпай! Взгляни-ка на меня.
Она посмотрела на меня мутными глазами, по её щеке прокатилась слеза. Даже не могу представить, какую боль она испытывала прямо сейчас...
Всё будет славненько, Зефир сказал, что ребёнок вот-вот появиться, но ему надо немного помочь. сказал я, А для этого ты должна быть бодрой и сильной. Семьдесят тысяч лет ожиданий вот-вот закончатся. Давай, подруга, дыши глубоко, а я пока тебе шутку расскажу. Хочешь шутку?
Конечно, она ничего не ответила, едва ли сейчас она могла говорить.
Хм, ну как тебе такое: "Вавилонский астролог так увлёкся предсказаниями по звёздам, что забыл заметить, как его собственная жена ушла к соседу. "Звёзды говорили о великих бедствиях," оправдывался он, "но не уточняли, в чьём доме." Или такое: "Один китайский чиновник так любил писать указы, что выпустил закон о запрете облаков на небе, потому что они "заслоняют солнце и мешают работе". Облака, конечно, проигнорировали его указ."
Она также безжизненно смотрела на меня, едва шевеля зрачками. Никакой хорошей шутки в голову не лезло.
Ладно-ладно, а как тебе такое: "Один пьяница буйствовал в римском кабаке. Когда его пытались утихомирить, то указывали на портрет понтифика, висевший там же. Но буян сказал лишь: "А мне на него плевать!" Тут то его хотели и вовсе отправить на костёр за оскорбление главы церкви. Но вмешался сам Папа Римский, случайно услышавший про эту историю и заставив чиновников курии прекратить дело: "Хватит, правда. Впредь моих изображений в кабаках не вешайте. А тому пьянице передайте, если уж ему на меня плевать, то и мне на него тоже."