Схватив бутылку двадцатилетнего ирландского виски, я осушил её практически залпом, оставив португальцу пустую бутыль:
К слову, Антониу, тут Мохаммед Реза Пехлеви не проходил, случаем?
Тот покачал головой.
Ну ладно, тогда пойду поищу его в другом месте. я двинулся к выходу из кабинета, и у двери добавил, Удачи вам в государственных делах и прочее... прочее...
Тот кивнул. Я вышел в коридор. Спустился по богатой лестнице к выходу из скромной резиденции Сан-Бенту, прошёл через небольшой сад к огромному дворцу Сан-Бенту, месту, где заседал португальский парламент. В этом помпезном здании я не планировал увидеть Мохаммеда Резу, но вполне рассчитывал найти следующую кротовую нору.
Они, обычно, имеют определённую логику появления и никогда не возникают просто так. По крайней мере, если появляются без желания Пиники. Проходы всегда открываются в "местах силы" буквально, в правительственных дворцах, на фабриках, на стадионах... В общем, в любых местах, где было сосредоточено множество человеческих сознаний, делающих что-то с единой огромной волей.
Иногда, конечно, они открываются и вне таких мест, а просто случайно где-то в пространстве. Так получаются громкие случаи, вроде исчезновения Амелии Эрхарт или "аномальной зоны Бермудского треугольника". Но тут скорее не "все кротовые норы возникают в местах сосредоточения сосредоточения воли", а "в месте сосредоточения воли точно есть кротовая нора".
Конечно, не обладающие проклятием норы не видят, но вполне могут в них проваливаться, попадая в самые странные уголки мира. А вот я уже вполне мог увидеть и, более того, наугад определить местоположение кротовой норы, проложив себе путь дальше.
И действительно, идя наугад по богатым на муралы и статуи коридоры дворца, я нашёл следующую кротовую нору, прямиком на картине. Она изображала сцену, где португальцы, только сошедшие со своих великолепных каравелл, с очень недовольными лицами показывали абсолютно голым индейцам христианских миссионеров и огромный деревянный крест. Жаль, что я этакой сцены не видел вживую, должно быть атмосферка там была забавной.
Раскрыв пространственную трещину на спине одного из блаженных аборигенов, я без сомнений ступил во второй портал. Тут уже даже падать не пришлось, я просто сразу ступил на пол в другом помещении. На этот раз в роскошном казино, по которому будто бы ураган пронёсся. А вылез я прямиком из обломков вертолёта.
Тут тоже меня ждали знакомые лица: козочка, пума и лис. Памперо сидела с книжкой Мисимы "Золотой Храм" и в наушниках, Санта-Анна играла с Феликсом в карты. Они были совсем не удивлены, когда увидели меня.
Таянна... Пампи... малыш-кагэма... сказал я, символически поклонившись и снимая несуществующую шляпу, Как у вас тут дела?
Ждём, пока Хамсин откопает нам что-нибудь достойное
того вертолёта, который она разбила. сказала Санта-Анна, не отвлекаясь от карт.
О, так вы уже справились со своей первой задачей?
Да, стала бы иначе Хамсин так бегать ради того, чтобы загладить вину перед Памперо? сказала пума, кладя на стол очередную карту, А я вот пока пытаюсь выиграть или хотя бы проиграть игру на раздевание...
Пума казалась мне настолько забавно увлечённой игрой, что я не стал ей говорить про то, что Феликс с помощью глаза может просчитывать не только траектории пуль, но и, например, идеально считать карты. Пусть и дальше задаётся вопросом, почему же постоянно выходит ничья.
А у вас как? спросил Феликс.
А у нас, мой маленький актёр кабуки, роды.
Пума усмехнулась:
Либи что-ли разродился?
Пиники.
Тут то все и одарили меня удивлёнными взглядами. Даже Памперо, фирменным движением, приспустила "авиаторы" и скептично подняла бровь.
Да, у нас, в мужской команде, всё очень и очень сложно. Зефир послал меня за шахом Пехлеви и хирургическим набором... сказал я.
Санта-Анна приказно свистнула, вызывав чёрного мейда и попросив его принести медицинских инструментов. Вскоре у меня в руках уже был настоящий докторский саквояж, в котором звенели всякие штуки.
Благодарствую, дамы! я снова поклонился, на сей раз не иронично, Пойду дальше искать шаха.
Тут же нашёлся и новый портал прямиком в игральном автомате пачинко. Прыгнув в него, я наконец нашёл место, куда попал шах. Пехлеви сидел на перевёрнутом небольшом ржавом тазике. Напротив него громоздились колоссальные руины. Это был дворец Таки-Кисра, от которого остались одни только толстенные кирпичные стены с декоротивными псевдо-колоннами, да колоссальный, высотой в тридцать метров, свод зала-айвана. Кажется, эти тысячелетние руины выглядели даже более впечатляюще, чем тот дворец из которого они образовались. По крайней мере, насколько я тот помнил.
Шах явно был не в духе. Я подошёл поближе и уселся рядом, на землю:
Sic semper tyrannis, друг. Любая империя заканчивается именно так. я махнул рукой в сторону сасанидских развалин, И любая колыбель любой цивилизации рано или поздно придёт именно к этому.
Но ведь Иран ещё жив... сказал Мохаммед Реза.
А Персия сгинула в небытие. Та самая Персия: империя со своей верой, культурой, величием и огромными землями. Здесь, в этих руинах на берегу Тигра, похоронен последний всхлип той славы, которая ещё у неё оставалась. Каких-то сто лет и греки с арабами сотрут всё к чёртовой матери. А потом сотрут и греков, и арабов. Даже золото, знаешь, имеет свойство окисляться и покрываться патиной.