О двадцати.
О двадцати парах, выпивших зелье, или о двадцати людях то есть десяти парах?
Второе, проворчал Вереск крайне неохотно.
И ты уже психуешь.
Я не психую, а пытаюсь оградить свой факультет от неприятностей! взвился тот. На, держи, Вереск вытащил из сумки узкую колбочку, перевитую декоративной веточкой плюща. Внутри была желтовато-розовая слоистая жидкость. Я забрал эту дозу у одного мальчишки, он купил две штуки.
Ты грабишь подростков, какой кошмар, Полынь уже с интересом откупорил колбочку, капнул из нее на палец и принюхался. Потом сунул палец мне.
Я тоже повела носом: пахло чем-то вроде подслащенной смоляной жвачки сахарно и розово, как бы странно ни звучало такое определение в отношении ароматов.
А как это использовать, кстати? Как зелье понимает, с кем именно надо менять человека телом? полюбопытствовал Полынь.
Те, кто хочет провернуть этот трюк, капают в колбу по капле своей крови. И встряхивают, вот и все.
Ага Значит, если что-то пойдет не так, декана факультета еще могут попробовать обвинить в том, что его студенты наносили себе ранения. Понятно, что с таким юристом, как ты, никакого дела и вовсе не будет, но все равно неприятно. Про принцип действия зелья тебе тот первокурсник рассказал?
Верно.
А о том, кто продал ему зелье, умолчал?
Да, Вереск поморщился. Не выдавать своих дело чести.
Поня-я-я-ятно. Полынь потряс колбу и приблизил к глазам. А что будет, если добавить туда кровь трех людей?
Понятия не имею, раздраженно пожал плечами Вереск. Зачем тебе это?
Просто интересно. Давайте попробуем? Полынь обвел нас хитрым взглядом.
Что?!
хором воскликнули мы со старшим Внемлющим. Еще чего!
А жаль, цокнул языком Ловчий и подытожил: Ладно, Вереск, думаю, сегодня к вечеру я найду для тебя всю необходимую информацию. А то завтра понедельник, не до того будет. Ах нет, подожди.
Уже отойдя от столика, он обернулся.
А сколько ты мне заплатишь?
Я должен тебе платить? возмутился Вереск. Мы же братья!
Точно, Полынь хлопнул себя по лбу. Я совсем забыл. Тогда ты должен заплатить мне в два раза больше, чем заплатил бы чужому человеку за такую услугу. Семейные узы, большая любовь, все такое.
Нет, Вереск надулся. Я вообще не собирался тебе платить.
Гениально. Так не пойдет.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Полынь чего-то ждал, причем как будто не решения о деньгах. Сложно сказать почему, но выражение его глаз выглядело так, будто он искушает Вереска. Чем я понятия не имела.
Наконец, поджав губы, старший Внемлющий снова залез в сумку и на сей раз вытащил оттуда чековую книжку.
Ты согласен на такой гонорар? спросил он, написав там какую-то сумму и показав ее Полыни.
Вполне, улыбнулся тот. И беззаботно махнул рукой. Я пошлю тебе ташени, когда все будет готово.
Мы ушли.
У Полыни было удивительно хорошее настроение по сравнению с тем, каким оно казалось еще пятнадцать минут назад.
Тебя так веселит это зелье? попробовала угадать я. Или ты радуешься тому, что проведешь целый воскресный день в суматохе расследования?
И это тоже. Но в первую очередь меня радует то, что Вереск решил заплатить мне.
Я скептически посмотрела на напарника.
Вообще-то, у Ловчих хорошие зарплаты. Не говоря уже о том, что представители главных ветвей знатных Домов королевства могут не думать о финансах. Короче, Полынь не тот человек, для которого деньги когда-либо служили мотивацией к действию.
Увидев выражение моего лица, Внемлющий усмехнулся. И поспешил объяснить:
Дело в самом факте, который свидетельствует о том, что брат относится ко мне немного лучше, чем мог бы. Понимаешь, когда я вернулся домой после бунта Ходящих, Вереск был в ярости. Точнее, сначала вообще все родственники были в ужасе думаю, ты легко можешь себе это представить, потом у всех этот ужас превратился в холодное игнорирование и только затем постепенно сменился относительным дружелюбием. Но с Вереском было не так. У него ужас превратился в гнев. Как-то раз он загнал меня в темный угол в неиспользуемом флигеле поместья и популярно и отнюдь не дружелюбно объяснил, что со мной будет, если я нарушу хоть одно из вводимых им правил поведения. В выданном списке их было, кажется, около полусотни. Вереск называл меня всякими нехорошими словами за то, что я посмел явиться в поместье, а напоследок сказал: «Как представитель Правового ведомства, я должен был немедленно сдать тебя, мятежного Ходящего, властям. Но я этого не делаю. Поэтому ты будешь должен мне, братец, до конца своей жизни, ясно? Чего бы я ни попросил, что бы я ни сказал ты будешь должен помочь. Безотлагательно».
Полынь вздохнул и поправил бубенчик, звякнувший у него в волосах. Я слушала его с замиранием сердца: Внемлющий ужасно редко говорит о своем прошлом и семье, и каждый раз мне кажется, будто я, слушая его, на самом деле подслушиваю воровато и скрытно. Главное чтобы никто не заметил! Особенно сам Полынь.
Собственно, сегодня первый раз за прошедшие годы, когда Вереск попросил меня о помощи, напарник потянулся, как после сна. Вот мне и было интересно: что он скажет в ответ на мой вопрос об оплате? «Ты не забыл, что ты мне должен?» Или, может: «Знай свое место, брат»? Но он сказал, что заплатит. Полынь подмигнул. А значит, тот диалог, старый, уже не считается. И меня это до странности радует, малек! А что касается гонорара он неплохой. Прокутим его?