И моя ситуация стала ещё хуже.
Здесь, под землёй, нет законов, способных меня защитить. Никто не помешает им похитить меня и бросить на арену, чтобы развлекать пьяную толпу, делающую ставки на чью-то смерть.
Я в серьёзной опасности.
Единственная стратегия, что у меня есть использовать свою магию, которой я всё ещё учусь пользоваться, и надеяться, что парочка приёмов, которым меня обучил Никс, хотя бы немного отсрочат неминуемое.
Если братья не найдут меня у меня нет ни малейших сомнений: я умру здесь.
Я должна бы сейчас рыдать навзрыд или дрожать от страха, но, на удивление, мне не грустно я злюсь. Что-то глубоко внутри меня бушует, и, хотя шансы выжить ничтожны, я не собираюсь трусливо сдаться и позволить каким-то убийцам решать мою судьбу. Если я и погибну, то, возможно, утащу кого-нибудь с собой.
Ты не выглядишь как боец.
Голос застаёт меня врасплох. Я прижимаю ладонь к груди и поворачиваюсь к соседней камере. В тёмном углу, съёжившись, сидит худощавый тролль.
Звёзды над головой и моря под ногами, шиплю я, когда сердце перестаёт колотиться в панике. Ты всё это время был здесь и наблюдал за мной?
Прости, шепчет он. Я надеялся, что мой напарник окажется сильнее или хотя бы крупнее.
Напарник? О чём ты говоришь?
Толпа снова взрывается криками прежде, чем тролль успевает ответить, и диктор во всё горло вопит:
Всё ещё непобеждённые чемпионы с восемьюдесятью тремя победами подряд Макас и Уранджи! Станет ли эта ночь их восемьдесят четвёртой победой? Давайте узнаем! Выпустите свежачков!
Я бросаю взгляд на тролля, который, судя по всему, не старше меня, и вижу, как он сглатывает.
Похоже, пора, мрачно говорит он.
Как тебя зовут? я приседаю, чтобы говорить с ним на равных.
Раши.
Я киваю:
Послушай меня, Раши. Мы не умрём здесь. Ты слышишь? Мы выберемся отсюда.
Даже если мы победим, нам не дадут уйти. Чемпионы
всё равно остаются пленниками. Просто у них камеры получше и кормят вкуснее, он подтягивает колени к груди и качает головой. Как бы там ни было, мы умрём здесь. Просто кому-то выпадет подольше пожить.
Я прижимаю лоб к прутьям, что нас разделяют. И не знаю, что ответить. Если он прав, то, возможно, лучше умереть быстро, чем стать рабом и быть вынужденным убивать других узников.
Нет.
Я не умру здесь. Что бы ни понадобилось сделать, чтобы сбежать, я сделаю это. Даже если придётся перебить всех на пути до самой поверхности.
Ты так и не сказала, как тебя зовут, голос Раши выводит меня из раздумий.
Я слабо улыбаюсь:
Шэй.
Я бы сказал «рад знакомству, Шэй», но учитывая обстоятельства
Я понимающе киваю. Последние восемьдесят три пары заключённых, которые встретились в этих камерах, погибли ужасной смертью. Я надеюсь нет, я намерена сделать всё, чтобы мы не стали следующими.
Связка ключей звенит на поясе тюремщика, когда он, прихрамывая, выходит из-за угла и появляется в поле зрения. Он останавливается перед нашими камерами, и в его глазах вспыхивает зловещий огонёк.
Вас уже ждут, он бьёт дубинкой по двери камеры Раши. Поднимайся! И постарайся не сдохнуть слишком быстро. Публика становится раздражённой, когда чемпионы побеждают без особых усилий.
Тогда, может, не стоит выставлять своих чемпионов против необученных и безоружных гражданских? бросаю я с вызовом, зля однозубого тролля.
Тебе бы не помешало заткнуться
А то что? перебиваю я, поднимаясь с корточек. Всё равно отправишь меня на смерть? У тебя нет власти надо мной.
Ах да? он подходит к моей камере, поднимая дубинку в угрожающем жесте. А что, если я изобью тебя до полусмерти, а?
Ты сам сказал, я самодовольно ухмыляюсь, твои завсегдатаи не любят быстрые бои. Уверена, если я выйду на арену полумёртвой, твой босс кое-что да скажет. Может, даже тебя туда отправит вместо меня.
Тролль теряет дар речи, но его ярость выдает всё.
Так я и думала, добавляю с усмешкой, с силой тряхнув решётку так, что он вздрагивает. А теперь открой и давай покончим с этим.
Мелкая дрянь, ворчит он, возясь с замком. Как только двери открываются, он машет нам, приказывая двигаться по освещённому факелами коридору.
Холл длинный и узкий, и паника из-за замкнутого пространства начинает подбираться ко мне. Я выравниваю дыхание. Если упаду в обморок, сомневаюсь, что тролли пощадят меня ради капризной публики. Раши бормочет что-то похожее на молитву или заклинание, но если он не будет сражаться за свою жизнь, то никакие слова его не спасут.
Быстрее шагайте, бурчит наш конвоир.
Хочется отпустить очередную колкость, но в этом нет смысла. В любом случае, я больше никогда его не увижу.
Хотя мы находимся в пещере, температура ощутимо повышается по мере приближения к арене. Капли пота выступают у меня на лбу и скатываются по спине. Яркий свет в конце тоннеля манит вперёд, но я знаю: то, что ждёт меня за ним, мне не понравится.
Я слышу толпу ещё до того, как её вижу. Её энергия бьёт в грудь током, пульсируя по всему телу. Делаю глубокий вдох, выхожу на выступ и замираю от увиденного. Тысячи зрителей заполнили колизей. Между ними и ареной ров, наполненный лавой, не оставляющий бойцам ни единого шанса на побег.