По выражению их лиц я понял поймать Брана им не удалось. Они гнались за ним, когда он сбежал с поля боя сразу после того, как Веледа отрубила ему руку. Эта рука сгорела в одном костре с телом короля.
Оберон спрыгнул с седла.
На севере, вверх по реке, его ждала лодка, процедил он. Будь моя воля, пусть воды сожрут его, а манан-лир выплюнут на берег его раздробленные кости и сгнившие кишки. Мне не обязательно самому его убивать лишь бы увидеть, как он сдохнет.
Гвен закатила глаза от такой красочной тирады, но я лишь нахмурился.
Я смотрел на сияющую водную ленту, что разрезала Гибернию с севера на юг, рассыпаясь на сотни рукавов, прежде чем влиться в воды Ваха.
С тех пор как Никса Красная лишилась трона, большинство манан-лир одичали.
Более разумные представители, вроде мерроу, иногда предпочитали жить на суше хоть и тосковали по глубинам.
Лучше было скучать чем каждый день сражаться за выживание.
Для остальных сидхов и людей Вах и Муридрис были вражеской территорией. Торговые корабли рисковали всем, пересекая эти воды. Ходили только по строго определённым маршрутам, обвешанные гарпунами из гематита.
Но не это привлекло моё внимание.
Похоже, Абердин подумал о том же.
Значит, у него был план побега.
Я вспомнил, как Бран натягивал тетиву. Готовился выстрелить.
И как в его глазах отразилась лихорадочная решимость он был уверен, что вот-вот вернёт мне ту боль, которую я непреднамеренно причинил ему когда-то. И я я не был уверен, что смог бы отойти.
Будто какая-то часть меня считала, что я заслужил эту чёртову стрелу. Что я должен был расплатиться за всё, что он носил в себе все эти годы. За ту боль, которую я слишком долго игнорировал.
Я откашлялся, вырываясь из воспоминаний, и почувствовал, как на меня смотрят. Ждали слов.
Потому что именно я знал, как устроена жизнь королевской семьи.
Потому что я был одним из них.
Он явно хотел иметь путь к отступлению, чтобы бы ни случилось. Бран понимал, что король полностью выйдет из себя, когда узнает о предательстве Сутарлана и поймёт, кто я на самом деле. Не думаю, что он рассчитывал на то, что король окажется настолько идиотом, чтобы добровольно снять с себя корону в порыве безумия, но он точно ожидал, что между нами произойдёт столкновение. И рассчитывал, что это сыграет ему на руку. В крайнем случае надеялся стать наследником. Он увидел шанс и воспользовался им.
Пвил нетерпеливо выпустил облако дыма из самокрутки.
После того как он всадил стрелу в глаз собственному отцу, обвинил Братство в убийстве. И именно эта версия разлетится
по всему королевству, в этом я уверен.
Я кивнул.
Охотники, сбежавшие вместе с принцем, будут вынуждены подтвердить его ложь или умрут. Готов поспорить, Бран отрубит им головы, как только окажется в безопасности при Дворе чтобы не допустить новых предательств. А затем распространит свою версию событий. Я невольно усмехнулся без тени веселья. Сиротливый принц, раненый в бою, его обнимут и будут боготворить перед лицом человеческого народа. А вот подлый принц, убивший родного отца, такой не удержит верность подданных.
Оберон провёл рукой по пепельным волосам, взъерошив заплетённые пряди, покрытые копотью и кровью. Её было так много, что удивительно было видеть его целым. Видимо, большая часть принадлежала Даллахан.
Кровь и мозги забрызгали всё воздух, землю, каждого поблизости, когда фей проткнул ей череп мечом. Я задумался, что же он сделал, чтобы успеть отыскать голову к началу битвы. Может, именно поэтому он с Мидоу исчез сразу после того, как мы прибыли в На Сиог и увидели бойню? Ушёл в Спорайн искать то место, где Всадник закопал свою единственную уязвимость?
Фей бросил взгляд на Веледу.
Уверен, этот придурок даже представить не мог, что библиотечная крыса сделает его калекой.
Девушка перевела на него взгляд. Движение было пугающе спокойным. По идее, она не умела сражаться. Не больше, чем выучила за несколько уроков, которые Аланна успела ей дать в замке. А парочка трюков с кинжалами не слишком помогает в открытом бою, когда враг повсюду.
И всё же именно она поставила точку в этой партии. Она не выглядела травмированной, потрясённой или сожалеющей. Её лицо не выражало ничего.
Оберон поёжился под её взглядом, переступая с ноги на ногу. Возможно, вспоминал тот случай, когда Веледа вогнала ему колено в пах.
Нам придётся разделиться, вмешался Пвил. Лебеди с озера могут отправить весточки нашим союзникам, предупредить, что нам нужно укрытие. Чем дальше от пограничных постов и королевских трактов, тем лучше. Фермы, горные феоды, рыбацкие деревушки.
Абердин кивнул.
Пока страна в смятении у нас есть шанс. Пусть все постараются скрыть свои черты как могут, и избегают населённых пунктов. Он бросил взгляд на небольшую толпу у рощи. Некоторые прислушивались к нашему разговору, другие сидели на земле, уставившись в никуда. Абердин сглотнул. Сколько нас осталось?
Менее двухсот, прошептала Гвен.
Я замер. Моё тело будто застыло, осмысливая эту цифру. Я знал, что потери велики. Знал, что мы опоздали. Что король со своей армией и демонами уже прошлись по деревне, когда мы добрались. Но всё равно