Бенедетто угасающим голосом прошептала она, ты убил меня не правда ли, ты не знал, что это я? О, прошу тебя, обратилась она к Ансельмо,-отпусти его! Он должен бежать скорей!
Ансельмо повиновался. Во время бешеной скачки он узнал от бедной женщины, кто был для нее Бенедетто, и зная о решимости последнего на крайние меры, с замиранием сердца думал об этом выродке человеческом. Он отчаянно погонял лошадь, чтобы поскорее доставить мать Бенедетто в дом священника и спасти ее от опасности, защитив от ножа сына! Мало думая о собственном спасении, он хотел поставить на ноги весь дом, ему и в голову не приходило, что Бенедетто мог опередить их.
Поклянитесь мне, продолжала баронесса, собирая последние силы, что вы отпустите Бенедетто и не будете преследовать его. Поклянитесь и я умру спокойно!
Клянусь! глухо произнес Ансельмо.
Благодарю! Бенедетто, обними меня и беги!
Как окаменелый, смотрел бандит на умирающую. Только когда Ансельмо ударом кулака толкнул его ко все еще хрипевшей женщине, закричав: «Исполни ее последнее желание, или я убью тебя!» он наклонился над матерью и приложил свой лоб к ее холодным губам.
Бенедетто! едва слышно пролепетали эти губы, потом хрипение оборвалось она была мертва.
Миллион у меня, сказал немного погодя Бенедетто, пойдем!
Вместо ответа Ансельмо вырвал нож из груди покойницы и, с яростью бросив его в изверга, прошипел:
Прочь, чудовище, или я нарушу клятву и убью тебя!
Бенедетто не заставил повторять эти слова дважды, схватил шкатулку, лежавшую на полу, и бросился вниз по лестнице.
4. На море
Один только хозяин судна не потерял присутствия духа. Отрубив топором остаток раздробленной мачты, он с гневом обратился к матросам:
Гром и Дориа! вскричал он, сверкая глазами. Вот что случается, когда вы не исполняете моих приказаний! Или уши у вас заткнуты ватой?
Нет, хозяин, ответил самый старший из экипажа, мы не хотим ослушаться вас, но зачем нам исполнять ваши приказы, если мы все равно погибли?
И как бы в подтверждение его слов громадный вал повалил фрегат на бок, так что сам хозяин едва удержался на ногах.
Жалкие трусы! закричал он. Можно подумать вы никогда не видели бури! Разве вы не помните, как фрегат едва не разбился близ Мальты, но мы все-таки спаслись тогда
Да, хозяин, тогда было совсем другое дело, вмешался другой матрос.
Как так? Что это значит? Говори или
Тогда у нас на фрегате не было «клейменого», решительно ответил матрос.
Какого «клейменого»? Вы с ума сошли?
Нет, патрон, но с тех пор, как он здесь, буря не затихает ни на минуту, и ни Бог, ни черт не спасут нас! Да вот, посмотрите на него: вон он лежит на палубе. Иисус, Мария и Иосиф! Еще один такой порыв и мы отправимся кормить акул!
Хозяин невольно посмотрел в указанном направлении: на палубе, растянувшись, лежал человек, лицо которого нельзя было рассмотреть. Руки его сжимали какой-то предмет, завернутый в кусок оборванного паруса. Дрожь пробегала по телу было видно, что он смертельно напуган.
Что вы имеете против этого человека? грубо спросил хозяин.
Когда он явился на судно, он был залит кровью и
Ну, что же дальше?
И голова его была обрита, как будто он бежал с каторги.
Боже мой! вскричал капитан с жестким смехом, можно подумать, что вы все святые! Не помнишь ли, Пиетро, какой грешок был за тобой, когда я нанял тебя?
Я застрелил таможенника это не преступление!
Да? Ну а ты, Розарио?
Ну, хозяин, вы ведь знаете, что такое вендетта, ответил Розарио с достоинством.
Вот я и говорю, что вы невинны, как новорожденные младенцы. Постыдитесь!
Но, несмотря на внешнюю уверенность, хозяин внутренне сильно тревожился, и слова матросов казались ему не лишенными основания.
Четыре дня тому назад, когда фрегат стоял на якоре у берега, этот человек, имевший весьма подозрительный вид, попросил капитана доставить его на итальянский берег за три тысячи франков. Геннаро
хозяин контрабандного судна, много досаждавшего таможенному люду, сразу согласился, прельщенный тремя тысячами франков, заплаченными пассажиром наличными, и решился смотреть сквозь пальцы на некоторые странности незнакомца. Гладко выбритая голова, конечно, выдавала каторжника, но он старательно закутывал голову и лицо огромным капюшоном, на судне держался спокойно и не мешал никому, поэтому скоро капитан забыл о его присутствии.
Матросы же отнеслись к нему иначе. Со свойственным итальянцам суеверием они приписывали незнакомцу все неудачи, случавшиеся в этом рейсе. В первый же вечер внезапно набежавший шторм оторвал фок-парус, а на другой день отломилась часть руля, потом буря разыгралась не на шутку и, наконец, достигла такой силы, что даже сам Геннаро, старый, морской волк, не мог припомнить ничего подобного.
К хозяину подошел рулевой.
Ну, Мелло, спросил его хозяин, ты тоже считаешь фрегат погибшим, потому что мы приняли клейменого?
Да, коротко ответил Мелло, мы погибли, если Бог не сотворит чуда.
В это мгновение послышался страшный треск, и матросы с громкими криками бросились на палубу.
Смерч идет! Мы тонем! в ужасе кричали они, ломая руки. Помоги, хозяин, помоги!