О, синьора, сказал Тичеллини, складывая руки на груди и опускаясь на колени, моя судьба в ваших руках!
Боже, как трагично! Можно подумать, что я маршал Радецкий! Но услышу ли я, наконец, в чем дело?
Мы я начал Сальвани, запинаясь.
Милейший импрессарио, перебила его Лучиола, смеясь, говорите скорее! Или уж лучше, я вам скажу, что мне нужно, пока вы соберетесь с мыслями. Мне наскучило здесь. Беллини, Доницетти и все ваши знаменитые композиторы, конечно, великие таланты, но знаете, однообразны
И что же? с замирающим сердцем спросил Сальвани, когда певица остановилась.
Ну, мне нужна новая роль в новой опере, или я убегу отсюда, небрежно объяснила Лучиола.
Оба приятеля вскрикнули от радости. Лучиола посмотрела сначала на одного, потом на другого и наконец спросила:
Моё желание кажется вам невыполнимым?
Сохрани Бог! Мы онемели от восторга.
Мы как раз хотели просить вас, синьора, исполнить главную партию в нашей новой опере.
Возможно ли? воскликнула она, с восхищением хлопая в ладоши. Чья это опера? Джиоберто, Пальмарелли или, может быть, ваша, Тичеллини? Но погодите, прежде чем начинать дальнейшие переговоры, я ставлю условием, чтобы сюжет не был трагическим.
О, трагические оперы давно вышли из моды!
Слава Богу, что вы разделяете мое мнение, исторические темы также надоели, и мне хотелось бы на этот раз играть какую-нибудь волшебную, аллегорическую роль с веселой музыкой и игривыми словами.
О, синьора, восторженно прервал ее Тичеллини, у меня есть все, что вы желаете! Новая опера называется «Царица цветов»!
А! Хорошенькое название!
Ваша главная роль это роль маргаритки.
Прекрасно, прекрасно!
Позвольте сыграть вам первую каватину. Тичеллини поспешил к роялю и заиграл. Лучиола слушала внимательно, и одобрительно кивнула, когда Тичеллини закончил.
Этого довольно, сказала она, вставая, назначьте репетиции, я буду петь эту партию.
Со следующего дня начались репетиции новой оперы, премьера которой была назначена на 15-е марта.
3. Его мать
Бенедетто даже не взглянул на издыхающее животное. Все мысли его были о собственной безопасности.
Он думал, что Ансельмо попался в руки оллиольских жителей, но был совершенно уверен в том, что товарищ не выдаст его. Предпологая, что кучер бросится в погоню, он остро чувствовал опасность преследования. Но выбора не было: он решил добыть миллион и попытаться затем скрыться.
Бенедетто с первого взгляда узнал пасторский дом, помня описание, данное ему матерью. Над низкой стеной палисадника нависали голые ветви оливкового дерева. Взяв в зубы складной нож, Бенедетто, уцепившись за дерево, влез на стену, а оттуда прыгнул на выступ окна.
С минуту он колебался, прежде чем вышибить раму что если его мать в комнате, и вскрикнет при его неожиданном появлении.
Ну, закричит, так ей же хуже, зло подумал он и с силой налег на окно, выдавив деревянный переплет вместе со стеклами:
Вынув маленький потайной фонарь и спички, взятые из узелка Ансельмо, Бенедетто зажег огонь и осмотрелся комната была пуста.
Мистраль задержал ее, прошептал он. Нужно спешить.
Быстро просунув нож в щелку, Бенедетто легко отогнул тонкую деревянную дверцу, и через минуту маленькая дубовая шкатулка была уже в его руках. Поставив шкатулку на стол, он попытался ножом приподнять крышку, но замок не поддался, как ни ломал его Бенедетто. В это время он услышал бешеный галоп лошади на деревенской улице. «Погоня!» мелькнуло в его голове, и на минуту он совершенно растерялся.
Но тут же сразу собрался: он не хотел погибнуть, но не хотел и потерять миллион. Схватив ящичек в правую руку, он открыл окно, собираясь выскочить, но остановился в нерешительности: ему нужны были обе руки, чтобы достигнуть стены куда же девать шкатулку?
Он услышал голоса, ржанье лошади, преследователи остановились как раз под оливковым деревом. Этот путь был отрезан. Он бросился к двери она была заперта, и он вспомнил, что ключ остался в кармане матери.
Что делать? Живым он не дастся им в руки. Но этот бандит, без колебания убивавший людей, был жалким трусом он боялся смерти.
Он уже наполовину выломал запор, когда на лестнице послышались тяжелые шаги Сейчас его поймают и он погиб!
Взяв шкатулку под левую руку, правой он поднял свернувший нож; в замок вложили ключ, двери отворились и на пороге появилась женщина
Но не успела она сделать и шагу, как в воздухе просвистел нож Бенедетто, и горячая кровавая струя обагрила лицо убийцы, вонзившего нож в грудь своей жертвы.
В ту же минуту железная рука стиснула горло Бенедетто и повалила его на пол, а знакомый голос с ужасом произнес:
Жалкий негодяй! Это была твоя мать, и ты знал это!
Человек, произнесший эти слова с неподдельным отвращением, был каторжник Ансельмо, бывший священник, рясой прикрывавший свои нечистые светские страсти и почти невинный в сравнении с Бенедетто.
Как безумный, он тряс Бенедетто, повторяя одно и тоже:
Негодяй! Убийца! Чудовище! Это же была твоя мать!
Мадам Данглар хрипела, нож торчал в ее груди по самую рукоятку, но, узнав своего убийцу, она нечеловеческим усилием удерживала крик, чтобы не привлечь преследователей Бенедетто.