Дела делами, капитан, возразил судья тоном оскорбленного достоинства, но они не должны мешать мне спасать мою душу!
Спасать вашу душу! Да будет вам вздор-то молоть, поговорим о деле. Ей-Богу! Мы здесь не для того, чтобы терять время на ваше смешное жеманство, ведь вы даже хуже нас.
Сохрани меня от этого Господь! вскричал судья, осенив себя два-три раза крестным знамением и круто переменив тон. Ведь контрабанда не преступление!
Нет, но воровство грех, да еще величайший из смертных грехов, грубо перебил его капитан. Вам, как судье, должно быть хорошо известно преступление ли кража или нет, посмеиваясь, заключил он.
Капитан! воскликнул с гневом коррехидор. Да простит мне Бог, что я не в силах дольше владеть собой, но подобные оскорбления
Ссора была неминуема между грубым моряком и лицемерным чиновником, дон Хосе понял это и вмешался, чтобы положить ей конец.
Полноте, сеньоры! вскричал он повелительно. Что это за речи между друзьями и товарищами? Мы здесь для того, чтобы заниматься нашим делом, и ни для чего другого.
Правда, дон Хесус, ответил капитан. Сеньор коррехидор, я погорячился и прошу у вас извинения.
Все оскорбительное я слагаю к ногам моего Господа, ответил злопамятный судья.
Итак, вы говорили, дон Кристобаль, продолжал дон Хесус, что из новостей имеются только дурные.
И не мелочь увы, сеньор, не мелочь!
В каком смысле?
Нас подозревают! Наше товарищество было выдано правительству.
Кто изменник?
Не знаю, но разыщу его. Губернатор призвал меня к себе четыре дня тому назад.
Ага! Дон Рамон де Ла Крус против нас?
Самой ожесточенный наш противник.
Он, видно, не может простить нам барышей последней сделки, которые он считал в своих
руках, а мы так искусно увели у него из-под носа, заметил капитан, посмеиваясь.
Именно так, он не может перенести своего поражения.
Я это понимаю, сто тысяч пиастров у собаки под хвостом не валяются, как говорят простолюдины.
Все трое рассмеялись.
Что же сказал вам губернатор? продолжал дон Хесус спустя некоторое время.
Вот его собственные слова: «Сеньор дон Кристобаль Брибон-и-Москито, вы главный коррехидор в городе; при этом звании долг велит вам не только печься о безопасности жителей, но и соблюдать выгоды казны. Вы же постыдно пренебрегаете своими обязанностями: контрабанда принимает чудовищные размеры. Я подозреваю несколько весьма высокопоставленных лиц в городе; берегитесь, чтобы я не напал на доказательства вашего сообщничества с ними и не потребовал вашего отстранения от должности!» С этими словами он отпустил меня.
Положение стало опасным. Что же вы сделали, сеньор? Обычно вы изворотливы.
Увы! ответил судья своим протяжным и льстивым голосом. Я понял, что все пропало, если не прибегнуть к решительным мерам. Я велел схватить первых попавшихся презренных индейцев, по моему приказанию им сунули на пятнадцать тысяч пиастров жемчуга в пояс, и таким образом я сам привел их к губернатору.
Ага! Что же он сделал? Пятнадцать тысяч пиастров большая сумма.
Надо было покориться неизбежному, любезный сеньор, я записал их на общий расход общества.
Гм! Что же дальше?
Как я ожидал, сеньор, так и случилось: губернатор взял жемчуг и отослал меня, осыпав похвалами и рассыпаясь в извинениях. Таким образом я удостоверился, что подозрения его основаны лишь на одних неопределенных доносах и ни одного имени ему не известно.
Так значит, на первый случай мы спасены?
Надеюсь.
А что же сталось с индейцами, которых вы захватили?
К моему глубокому сожалению, я должен был велеть повесить их вчера, но, разумеется, умываю руки в этом деле приказание исходило от дона Рамона де Ла Круса, а не от меня, я только повиновался его воле.
Мы и не ставим вам этого в укор.
Потом я дал три пиастра настоятелю францисканского монастыря, чтобы он помолился за их души.
О! Я узнаю в этом вашу бережливость, которая так благородно согласуется с вашей просвещенной верой! не мог удержаться от насмешки капитан.
Дон Хесус опять поспешил вмешаться, чтобы предотвратить новую ссору, которую могла вызвать насмешливая выходка моряка.
Каково же ваше мнение, дон Кристобаль, обо всем случившемся?
Да, да, послушаем-ка ваше мнение, я не прочь был бы узнать его; один раз не закон, да и вам для разнообразия неплохо бы разок высказаться откровенно.
Дон Кристобаль Брибон-и-Москито бросил на своего оппонента взгляд, исполненный надменности и презрения.
Я думаю, сказал он, что подозрения на наш счет скорее временно усыплены, чем уничтожены вовсе, и пробудятся при первом же случае с удвоенной силой.
И я так думаю, дон Кристобаль, но что вы подразумеваете под этим первым случаем?
То, что подозрения с новой силой возникнут в уме губернатора, как скоро он проиграет полученные от нас хитростью пятнадцать тысяч пиастров будьте уверены, что он все отлично понимает и ничуть не проведен нами.
Разумеется, нет, подтвердил неисправимый капитан, это он нас провел.