Он чувствовал, что с любовью растет и обилие его мыслей: цель, которую он себе поставил, показалась ему достойной презрения в сравнении с той, которую открывала ему вспыхнувшая страсть, и перед ним понемногу раскрывалось лучезарное будущее.
Но ночные часы шли, и усталость брала свое, молодой человек чувствовал, что его веки начинают тяжелеть, мысли становятся менее ясными и исчезают, прежде чем он успевал бы логически их связать. Он перешел в такое состояние, которое нельзя назвать бдением, хотя это еще не сон; он уже готов был окончательно уснуть.
Но вдруг среди оцепенения, в котором находился, он внезапно вздрогнул, привстал, открыл глаза и осмотрелся.
Комната была погружена в почти совершенный мрак, ночник потух, а луч месяца, скользивший через стекло, отражался на паркете белой полосой голубоватого оттенка.
Молодому человеку послышался звук, точно где-то сильно щелкнула пружина.
Напрасно он старался проникнуть взглядом в темноту ничего не было видно; насторожив слух, он слышал одно только храпение своего товарища.
Я ошибся, пробормотал он, однако мне так явственно послышалось
Он протянул руку к изголовью, взял пистолет и, схватив в другую руку шпагу, мгновенно прыгнул на середину комнаты.
Но в ту же секунду, хотя ничего не видел и не слышал, он был мгновенно схвачен за руки и за ноги и после отчаянного сопротивления повален на пол, обезоружен и лишен возможности пошевелиться.
Измена! закричал он хриплым голосом. На помощь, Мигель! Измена, брат!
К чему звать того, кто не может ответить? произнес ему на ухо тихий мелодичный голос. Ваш товарищ не проснется.
А это мы еще посмотрим! отвечал он, начав кричать с новой яростью.
Вам не хотят зла, возразил голос, невольно заставивший его дрожать, так как он казался ему знакомым, вы в нашей власти, и ничего не было бы легче, как перерезать вам горло, если бы мы имели это намерение.
Это правда, пробормотал он, уступая этим доводам, будь проклят дьявол, который меня сюда занес!
Звонкий смех был ему ответом.
Смейтесь, смейтесь, сказал он
угрюмо, сила на вашей стороне.
Признали, наконец!
Я думаю, черт возьми: ваши пальцы и ногти впиваются мне в тело!
Гастон, тихо продолжал голос, дайте слово дворянина, что не будете стараться узнать, кто мы, и бросите бесполезное сопротивление, тогда вас тотчас же освободят.
Зачем называете вы меня тем именем, которое я и сам позабыл? возразил он с гневом.
Потому что это ваше имя. Так согласны вы на условие, которое от вас требуют?
Поневоле придется согласиться.
Дайте слово.
Клянусь честью дворянина.
Вставайте, произнес тихий голос.
Дон Фернандо не заставил повторять приглашения и в один миг уже был на ногах.
Ощупью подошел он к кровати, взял платье, лежавшее на стуле, и оделся.
В комнате по-прежнему царила полная тишина.
Теперь, когда вы оделись, продолжал тот же голос, ложитесь на кровать и не делайте ни малейшего движения речь идет о вашей жизни.
Да кто вы?
Что вам до этого? Повинуйтесь!
Не раньше чем узнаю, кто вы, черт побери!
Друзья.
Гм! Друзья с очень странным обращением.
Не судите опрометчиво о том, чего не можете знать.
Ну хорошо! вскричал он. Я не прочь в конце концов узнать, что мне думать обо всем этом.
Вы храбры, это похвально.
Большое диво, нечего сказать, при моей-то профессии! пробормотал он сквозь зубы и лег на постель.
В ту же секунду он почувствовал легкое сотрясение, ему показалось, что кровать уходит в паркет.
«Вот тебе и на! подумал он. Достойный дон Хесус Ордоньес и так далее едва ли знает более половины своего дома и занимает-то его не один!»
К молодому человеку вернулась вся его обычная веселость, его львиное сердце ни на миг не содрогнулось в груди, страх был ему неизвестен, но зато любопытство его было сильно возбуждено. Кто бы могли быть люди, которые, по-видимому, знали его сокровеннейшие тайны? С какой целью разыгрывали они с ним этот фантастический спектакль, способный разве что напугать ребенка? Чего хотели они от него?
Эти мысли мелькали в его голове и вылились все в одном слове.
Подождем, сказал он.
Между тем кровать опускалась все ниже медленно и плавно, пока наконец не встала неподвижно, коснувшись пола.
Дон Фернандо сделал движение, чтобы встать. Чья-то рука удержала его за плечо.
Оставайтесь на своем месте, произнес грубый голос.
Ага! У меня, кажется, появился другой собеседник, ответил дон Фернандо. Что ж мне прикажете, лежать или сидеть?
Как хотите.
Молодой человек сел на постели, скрестил руки на груди и приготовился ждать.
Зеленоватый свет озарял фантастическими отблесками то место, где находился дон Фернандо, и позволял различать, хотя смутно и неопределенно, очертания нескольких черных фигур призраков, людей или демонов в длинных черных одеяниях, которые покрывали их с головы до ног, оставляя открытыми одни глаза, сверкавшие, как раскаленные угли, сквозь отверстия капюшонов, опущенных на лица.
Наступила минута такого глубокого молчания, что можно было бы расслышать биение сердца в груди этих существ, допустив, что они состоят из плоти и крови.