Асиендадо с видимым удовольствием осмотрелся вокруг.
Кажется, все в порядке, сказал он, потирая руки.
Не знаю, как благодарить вас за такое внимание, ответил дон Фернандо.
Я только исполняю долг гостеприимства. Впрочем, прибавил он со значением, если вы считаете себя моим должником, мы и этот счет сведем со временем; теперь же, когда я удостоверился, что мои приказания исполнены и вам все подано, позвольте пожелать вам доброй ночи и в особенности благополучного пути, по всей вероятности, я не буду иметь чести видеть вас перед вашим отъездом.
Боюсь, что так, поскольку собираюсь отправиться с рассветом.
Так прощайте или, вернее, до свидания в городе! Еще раз желаю вам доброй ночи и спокойного сна, чтобы завтра проснуться свежим и бодрым это едва ли не лучшее, что я могу пожелать вам.
И чему всего легче исполниться, с улыбкой ответил молодой человек, однако искренне благодарю вас.
Не скажите: иной раз ляжешь в убеждении, что сейчас заснешь и что же? От бессонницы проворочаешься с боку на бок всю ночь напролет. Для большей верности я бы советовал вам отведать питье, приготовленное на ночном столике, это чудное средство против бессонницы.
Не забуду вашего совета; доброй ночи и еще раз благодарю.
Хозяин и гость пожали друг другу руки, и дон Хесус вышел, предшествуемый мажордомом.
Черт бы его побрал! вскричал Мигель, запирая дверь на замок и на задвижку. Я думал, он останется тут до утра. Наконец-то мы от него избавились!
Признаться, я рад, что он убрался, ответил дон Фернандо, он уже начал сильно действовать мне на нервы! Сам не знаю отчего, но мне все время кажется, что любезность его притворная и он скрывает какой-то тайный замысел, которого я не угадываю.
Говоря по правде, у этого человека физиономия настоящего мошенника.
Не правда ли?
Он как две капли воды похож на изображение Иуды Искариота, которое я где-то видел в детстве. Но что за беда! Мы примем меры предосторожности.
Осторожность никогда не помешает, заметил дон Фернандо, положив обнаженную шпагу у своего изголовья и пистолеты под подушку.
Теперь, ваше сиятельство, мы осмотрим комнату.
Хорошо.
Они взяли в руки по свече и осмотрели всю комнату, приподнимая ковры и простукивая стены. Ничего подозрительного они не нашли.
Я думаю, мы можем спать спокойно сказал молодой человек.
И я думаю так же Кстати, ваше сиятельство, знаете ли, наем этого дома замечательная идея, которую вы осуществили преискусно!
Да, хитрая лисица этот старик, но коса нашла на камень! Мы не могли найти более удобного убежища.
Сущая находка Но неужели мы дадим повесить этим собакам-испанцам наших бедных товарищей?
Ей-Богу, не дадим, если только можно помешать этому! Ведь они и попались из-за нас, думая оказать нам помощь.
Правда, но через два дня мы будем в Панаме. И хитры же будут испанцы, если мы не высвободим из их когтей наших братьев!
Что ты думаешь о капитане, дружище Мигель?
Премилый господин, ответил буканьер с усмешкой, но если, как надеюсь, я когда-нибудь ступлю ногой на его корвет, уж покажу же я ему, на что способны грабители, которых он так презирает!
Это удовольствие я доставлю
тебе очень скоро.
В самом деле, ваше сиятельство? вскричал Мигель весело.
Даю тебе слово но тс-с! Не говори так громко, а то еще, пожалуй, кто услышит.
Ну вот еще! Все спят.
И мы отлично сделаем, если последуем этому примеру. Спокойной ночи, Мигель.
Спокойной ночи, граф.
Постой, возьми этот напиток и выпей его, если хочешь.
А вы разве не желаете?
Нет, я не чувствую жажды.
А у меня так постоянная жажда. Доброй ночи, ваше сиятельство, я оставлю дверь в туалетную открытой.
Разумеется, нельзя знать, что может случиться.
Молодой человек лег. Мигель потушил свечи и вышел из комнаты.
Комната теперь освещалась лишь мерцающим светом ночника.
Еще некоторое время Мигель ворочался в кровати, после чего в туалетной воцарилась тишина. Спустя пятнадцать минут дон Фернандо услышал, что товарищ его храпит, словно труба органа, буканьер спал мертвым сном.
ГЛАВА V. Какую странную ночь провел дон Фернандо на асиенде дель-Райо
неВ воображении его медленно воссоздавались различные происшествия во время ужина до того ничтожные, что никто, кроме него, не обратил на них внимания; это взаимное понимание, установившееся между ним и девушкой, немой разговор двух сердец, которые за несколько часов до того обоюдно не знали даже, что существуют, а тут вдруг одним взглядом или улыбкой стали друг друга понимать, эта глубокая любовь, горячая, как электрическая искра, попавшая из глаз в сердце, чтобы воспламенить его тем огнем, что таится в самом сокровенном его уголке, этот союз, так чистосердечно и откровенно заключенный на глазах у всех, все это, соединяясь в возбужденном мозгу молодого человека, совершенно путало его мысли и рисовало ему, как через призму, картины счастья и невыразимых наслаждений.
Как же все случилось? Он этого не знал, да и не пытался понять. Он довольствовался убеждением, что нельзя быть более уверенным в любви женщины, чем он был уверен относительно доньи Флоры, но если бы он доверил кому-нибудь свою тайну и был спрошен, на чем основывалась эта уверенность, то не только не объяснил бы ее, но и не сумел бы сказать, откуда она взялась.