У меня есть свой собственный, прорычал Тулл. Тогда метла. У тебя должен быть одна из них.
Почувствовав, наконец, его срочность, старик поспешил в заднюю часть лавки, вернувшись с хорошо подержанной метлой. Схватив ее, Тулл встал на ее конец и могучим рывком превратил ее в посох. Иди на главную улицу. Найди солдата любого солдата и скажи, что центурион Тулл из Первой когорты Пятого легиона приказывает им идти в лавку виноторговца. Дай им направление. Скажи им, что, если они любят Германика, своего полководца, пусть идут как можно быстрее.
Ювелир содрогнулся перед яростью Тулла. Что, если я не найду солдат, господин? Что, если меня никто не послушает?
Тулл схватил его за руку. Это гребаное военное поселение!
Легионеры будут в тавернах, гостиницах, лавках. Кричи, если нужно мне все равно, лишь бы тебе помогли. Ты меня понимаешь?
Вы делаете мне больно, господин, морщась, сказал ювелир.
Если ты не сделаешь, как я говорю, я сделаю намного хуже!
Угроза привела ювелира в чувство. Найти солдат. Приказ центуриона Тулла. Идите к виноторговцу. Спасите Германика.
Вот и все. Тулл отпустил его. Иди. Иди!
Но мои запасы, господин, мои драгоценности их украдут.
Разве у тебя нет мастеров на заднем дворе? Семья?
Только моя жена, господин. Рабочие ушли домой.
Тогда скажи ей, чтобы закрыла лавку, дурак. Двигайся! Тулл толкнул его. Сам он не мог больше ждать и на цыпочках подошел к двери, сжимая в руках метлу. Беглый взгляд на улицу сквозь снегопад ничего не сказал ему дальше десяти шагов ничего не было видно. Как далеко виноторговец? крикнул он через плечо.
Двадцать пять шагов или около того, господин последовал ответ.
На той же стороне, что и мои владения.
Решив, что его шлем выдаст его, когда он приблизится к врагу, Тулл оставил его. Он сбросил плащ и вышел на улицу, его сердце колотилось так сильно и быстро, как кузнечный молот. То, что он делал, было безумием к тому времени, когда он прибудет, телохранители Германика вполне могут быть мертвы. Один центурион средних лет с метлой и мечом мог справится с девятью молодыми воинами не больше, чем человек мог остановить восход солнца на востоке.
И все же Тулл не мог оставаться в стороне, если хотел снова поднять голову на публике. Германик был его командиром и видным членом императорской семьи. Что еще более важно, он доверился Туллу, тогда как немногие другие поверили, и с тех пор поднял свою карьеру из бездны. «Я обязан тебе жизнью, Германик» думал он, крадясь за воинами.
Если смерть была ценой погашения его долга, пусть будет так.
Глава III
Думаешь, они все будут здесь? спросил Мело. Среднего телосложения, с длинными каштановыми волосами и типичной бородой, он мог сойти за любого воина дюжины племен. Тем не менее, он был умелым, опасным бойцом и храбрым, как загнанный в угол медведь. Его меч убил больше людей, чем меч Арминия, а это о чем-то говорило. Это гораздо дальше от земель узипетов, чем от наших, заявил он. Никто не любит уезжать далеко от своего очага в это время
земле воины подчинялись своим лидерам из уважения, а не из-за какого-либо права, данного богами.
Использование уловок например, позволить воину победить было просто еще одним трюком.
Малловенд с легкостью выиграл второе состязание, и его противник проклял его. В этом не было ничего необычного Малловенд отыгрался изо всех сил, прежде чем ударил воина по голове и сказал ему тренироваться усерднее, если он когда-нибудь захочет победить своего вождя. С застенчивым видом воин вернулся к своим товарищам, которые осыпали его добродушной руганью.
«Эта сцена олицетворяла различия между его народом и римлянами» подумал Арминий. Ни один легионер не осмелился бы вызвать своего командира на такое состязание, не говоря уже о том, чтобы победить его, как это сделал первый воин, а затем агрессивным тоном заявить о своем выигрыше. Однако, получив приказ, каждый легионер отправился бы маршем на край земли, выдерживая суровые условия и сражаясь с любым врагом день за днем и месяц за месяцем. Римляне были грозными, безжалостными врагами, объединенными общей целью и, как доказали кампании Германика, склонными к мести.
Соплеменники Арминия были храбры, как кабаны, и выносливы в боях, но вспыльчивы и им не хватало дисциплины римлян. Им также не нравилось, когда им говорили, что делать, даже когда это имело смысл. Ситуация была такой, какой она была, мрачно размышлял Арминий. С этим ничего нельзя было поделать, кроме как извлечь из этого максимум пользы, как он сделал шесть лет назад.
Повернувшись к Арминию, Малловенд поднял чашу.
Приветствую! закричал Арминий громким голосом. Благодарю тебя за приглашение в свой дом.
Добро пожаловать! Малловенд поднялся на ноги. Я вижу, с тобой Мело и Хорса, лучший вождь ангривариев за эти двадцать с лишним лет. Добро пожаловать, все вы. Ткнув большим пальцем в сторону воинов по обе стороны от него, он проревел Дайте места! Ни один мой гость не должен стоять у моего стола.
Все четверо обменялись рукопожатием, а затем, по подсказке хозяина, заняли свои места: Арминий занял самое почетное место справа от Малловенда, а Хорса слева от него. Ингиомер, поразительно выглядевший мужчина, сидел справа от Арминия. Мело занял место по другую сторону от Ингиомера, демонстрируя остальным присутствующим их единство.