Об артиллеристе Чахуне не скажешь лучше: он идеален для своего места. Ветеран влюблен в артиллерийское дело и каждое мгновение стремится достичь в нем идеала. Потеря Чахуна стала бы самой тяжелой среди всех прочих. Но вот использовать его, кроме как в артиллерии, больше негде.
А вот уж кто у него «медный генерал», так это Ким Ыльхва. Этот полковник одномоментно решил, что «Ли Чжонму» его кумир и идеал и теперь всё копирует с него. Любые мысли записывает и заучивает, любые советы принимает за аксиому и слепо им следует.
«Я, конечно, плохих советов ему не давал, вздохнул Наполеон. Но ничего хорошего не выйдет из этой религиозной слепой веры. Он не адаптирует старый совет к новой ситуации. Не сможет творчески развивать полученные знания. Я для него, как морковка на палке, за которой идет осел. А если морковки не станет?».
Как ни странно, но неожиданно хорошо себя проявил тот, в кого пришелец из иного мира совершенно не поверил. Хван. Типичный щеголь-аристократ, которых Наполеон еще у себя дома на дух не переносил. Да и вёл себя поначалу этот мальчишка соответственно. «Ли Чжонму» низверг его и опозорил из личной неприязни. Надо честно себе признаться. Это потом он уже придумал, что дал парнишке выбор: сломаться или стать лучше и сильнее. Благородный царедворец Хван Сан не сломался. В своем наказании внезапно он проявил, с одной стороны, стоическое терпение, а с другой почти дерзкое упорство. До конца непонятно, что им двигало, кому и что он хотел доказать но у Хвана получалось. Последние месяцы на глазах закаляли характер бывшего щеголя. А когда он понял, наконец, для каких целей готовятся его Дуболомы
Но больше всех Наполеону нравился единственный ниппонский тьфу ты, японский полковник. Гото Арита, как командир еще в бою не участвовал. Но спешно образованный полк он держал крепко, подавляя вольницу, разумно организуя быт и обучение. Новые идеи, которые ему предложил главнокомандующий, он осмыслил и потихоньку вводил в своих ротах. У него уже есть авторитет, так как почти каждого самурай может лично поставить на место. Наполеону не очень нравилось, что командир нисходит до поединков со всякими. Он бы просто
Вооружение, доспехи, обмундирование, просто содержание всего войска. И непрерывное обучение пополнений ведь воевать придется много.
Всё это стоит крайне дорого. Ни одно местное государство не способно на такие траты (разве что империя Мин, о которой рассказывают невероятные чудеса). Под новую армию требуется мощная производственная и финансовая база. Наполеон уже понял, что никакие здешние феодалы не могут его этой базой обеспечить. Конечно, можно захватывать замок за замком и вскрывать их кубышки, но и этого надолго не хватит. И главное такой пиратский подход разорит эту и так небогатую страну. А уж производство оружия и боеприпасов, тем более, от грабежей не появится.
Единственное место, у которого был потенциал это как раз Хаката. Город, имевший прочные торговые связи с Мин, какое-никакое ремесло. Но и это только потенциал. Генерал «Ли Чжонму» без сожаления вливал в город всю добычу своих последних битв, понимая, что это должно дать «всходы», которые обеспечат его необходимым «урожаем» в будущем. Но и этого, конечно, мало.
В юные годы он успел познакомиться с идеями шотландца Смита, раскрывающие природу богатства одних народов и бедность других. В своем споре с меркантилистами Смит был прав в главном: не дорогие ресурсы делают богатым государство, а труд. Запасы золота сами по себе стоят мало, а вот золото, вложенное в качестве капитала в производство это путь к богатству. И пример некогда великой Испании это наглядно доказал. Лучше иметь дешевые ресурсы, но с помощью уникального труда превращать их в дорогие товары.
Правда, Наполеон был уверен, что шотландец заблуждался, считая, что хозяйство регулируют некие незримые объективные законы. Он как раз считал, что государство должно их регулировать. Помогать стране богатеть, защищать свои силы труда от чужих, вводить покровительственные, стимулирующие законы. Более того, «Старик Ли Чжонму» намерен это воплотить на примере города Хаката. Какие-то попытки уже делаются. Но вряд ли, ранцы, одежда с карманами обретут огромный спрос. Бумажная мастерская сильно удешевит и ускорит изготовление бумаги, это конкурентное преимущество, но все-таки ее делают в этом регионе везде. Латунь? Тут многое зависит от того, удастся ли найти свою хорошую руду.
«Нужен какой-то уникальный товар, стучал кулаком по столику Ли Чжонму. Такой, который известен в моем мире, но неизвестен здесь. Неизвестен, но очень нужен! Однако, кроме пушек, я ничего придумать не могу».
От стука кулака по столу, фигурки стали слегка подпрыгивать на доске, как бы напоминая о себе. И Наполеон вдруг вспомнил еще об одной фигуре, которой тут не было. О Гванук. Корабельный служка, почти мальчишка, которого то ли слепой случай, то ли сама судьба свела с французским капитаном в самый критический момент его жизни. Когда было страшно и непонятно. Когда так нужна была поддержка.
И этот несмышленыш поддержал. Помог. Да что там, на Цусиме он его дважды спас. Да и не такой уж несмышленыш. Идею алфавита понял весьма быстро. Французский учит старательно, хотя, понятно для него это слишком чуждый язык. В японском-ниппонском у него успехи гораздо лучше. Да и нужды в японском сейчас побольше. Наполеон не скрывал от себя, что дает уроки французского не для секретных посланий, а чтобы было хоть с кем-то на родном языке перемолвиться.