Как принято во многих арабских домах на юге Испании, гостя провели в просторный и светлый внутренний дворик, полный цветущих гераней и увитый пышными побегами бугенвиллеи, в центре помещался изысканный восьмиугольный фонтан с тонкими струйками воды, наполняющий всё вокруг мелодичным журчанием.
Дверь открыла экономка женщина уже не первой молодости, с изборожденным морщинами лицом и в платке на голове. Она поприветствовала гостя сдержанным поклоном, как кланялась всегда, когда он наведывался в этот дом, и, не сказав ни слова, повела его по лестнице на второй этаж.
У двери в мосарабском стиле , покрытой изящной резьбой, она в последний раз взглянула на прибывшего и молча удалилась.
Мужчина в джеллабе взялся за дверную ручку, глубоко вздохнул и, даже не постучав, вошел в комнату.
Несмотря на то, что он бывал здесь и раньше, он не мог не восхититься неземной красотой комнаты, явившейся, казалось, из сказок «Тысячи и одной ночи». Все в ней было будто соткано из шелка и золотого кружева. Мягкий диван в углу с грудой больших подушек, персидские ковры, занавески, танцующие под дуновением легкого ветерка у открытого окна, тончайший полог над широкой кроватью, застеленной шелковыми простынями, привезенными из самой Индии... а прямо напротив нее, перед зеркалом в раме сандалового дерева женщина, расчесывающая волосы.
Дверь закрылась за спиной у мужчины, однако женщина, казалось, даже не обратила на это внимания, продолжая любоваться своим отражением в зеркале. Затем она встала, умышленно позволив светлому шелковому халату соскользнуть с плеч на пол, и выставила напоказ безупречную фигуру и гладкую смуглую кожу.
Очень медленно женщина повернулась лицом к мужчине, который как завороженный неотрывно любовался этой эротической симфонией, словно никогда прежде не видел ничего подобного. Взгляд его скользнул от изящных ступней, покрытых замысловатыми узорами из хны к тонким щиколоткам; затем по крепким икрам к безупречным бедрам и четко очерченному лобку, потом по гладкому животу к высоким грудям с темными сосками, к которым, словно ласкаясь, приникали локоны ослепительно-черных волос. Наконец, скользнув взглядом по высокой горделивой шее, он посмотрел ей в лицо безмятежное лицо зрелой, уверенной в себе красавицы, на котором, словно береговые огни, сияли глаза чернее, чем самая черная ночь. Заглянув в эти глаза, он почувствовал, что не в силах противостоять их власти.
Женщина сделала несколько шагов навстречу. Казалось, она парит, не касаясь пола. Откинув с его головы капюшон, она наклонилась к самому уху и сладострастно прошептала:
Привет, Алекс.
Привет, Кармен, ответил он.
12
Нас здесь все равно никто не узнает, повторила она в третий раз, все еще надеясь убедить Джека. Даже если бы мы лицом к лицу столкнулись на улице с самим Гиммлером,
он бы не поверил, что это я.
Мы не можем рисковать, ответил тот. Вы слишком бросаетесь в глаза, а если испанский патруль потребует у вас документы или даже просто заговорит с вами, мы можем попасть в крайне затруднительное положение. И, подмигнув ей, добавил: Трудно быть такой красавицей, правда?
Как же мне надоело здесь торчать! сказала она, срывая дурное настроение на пучке салата, яростно швырнув его на стол. Мне просто необходимо выйти и глотнуть свежего воздуха. Если я задержусь здесь еще хоть на неделю, то просто сойду с ума...
Подойдя к немке, Джек накрыл ладонью ее руку, заставив взглянуть ему в лицо.
Поверьте, произнес он мягко, ни о чем другом я так не мечтаю, как о том, чтобы пригласить вас сегодня вечером прогуляться по городу, сводить в самый изысканный ресторан Танжера, а потом танцевать с вами до самого рассвета, но... но нельзя. Это слишком опасно.
Эльза ничего не ответила, но, посмотрев ему в глаза, наградила такой чарующей улыбкой, что у Джека кровь застучала в висках.
Джек! внезапно окликнула его Жюли, нарушая это хрупкое очарование. Куда ты положил апельсины? Ты их точно не забыл?
Повернувшись к ней, повар указал на низкий шкаф.
Нет, не забыл, Жужу, ответил он. Они вон там, внизу.
Мерси.
Увы, когда он вновь повернулся к немке, та уже была занята чем-то другим, и разговор ушел совершенно в другое русло.
А кто эта Кармен, о которой вы тогда говорили? спросила она.
Джек замялся, пытаясь подыскать слова и тонко намекнуть девушке, что это не ее дело, и при этом не оскорбить, но его опередила француженка, никогда не упускавшая случая посплетничать: ведь здесь, на судне, ей редко выпадала такая возможность.
Ее зовут Кармен Дебаж, пояснила она. И она в некотором роде... Скажем так, она давняя подруга капитана.
Подруга?
Пожалуй, я неточно выразилась. Правильнее сказать любовница, но они давно расстались.
Эльза поставила на полку большую банку консервированных сардин и с удивлением повернулась.
Любовница, но не подруга. Любовница, которая давно уже не любовница. Как-то всё слишком сложно.
Короче говоря, она проститутка, откровенно заявил Джек. И неиссякаемый источник неприятностей.