А ты молодчина, Прокоп, не только обшил тесом хату, но и внутри все по-хозяйски устроил Нравится мне, ей-богу Уютно так, чисто
Да что тут особенного, отмахивался отец от похвалы, как от назойливых мух.
Не говори, Прокоп. Если б у каждого так было в хате, то и жить можно было бы, и начал ощупывать мебель, осматривать перегородку
и все, что попадалось на глаза.
Мать вставила в мужской разговор и свое слово:
Далеко нам до вас, Коротких
Да вы уже мало в чем отстаете Вот только земли да скота у меня побольше Так я и продать могу твоему Прокопу растягивал каждую фразу Макар, время от времени поглядывая на отца.
А тот ему спокойно ответил:
Зачем оно теперь, богатство?
Как зачем? Ты же только-только
Только-только новое начинается, перебила Макара Короткого мать.
Что верно, то верно отец недовольно посмотрел на мать. Я только что жить начал, вкус почувствовал
Вот поэтому и мог бы у меня коня одного купить Я и в цене уступил бы И денег подождать мог бы год или два Макар во что бы то ни стало хотел склонить на свою сторону отца.
Так ты затем и пришел?
Нет-нет, спохватился Короткий. Пришел просто так, поговорить. А конь это так себе, к слову, он у меня не лишний
Отец с матерью переглянулись. Отец словно спросил глазами у матери: «Не угостим ли гостя?», а та пожала плечами: «Чего ради я угощать его должна?». Отец закурил и, зная, что Макар не курит, продолжал:
Ишь, зараза эта, показал он на кисет, тоже богатым мешает быть А водка? Сколько я, как из Донбасса приезжал, попил ее
Макар Короткий уловил иронию:
Так уж и много ты пропил, прокурил Глупость это, мелочь Все мы скопидомами стали, как женились. Женки, брат, в руках держат.
Жены вас скупыми сделали? не удержавшись, сразу же спросила мать.
Нет, порядку научили Ничего лишнего не позволять.
Э, Макар, чтоб ваш брат да женок слушал
Да табака не нюхал, усмехнулся отец.
И что бы только было? Макар пристально посмотрел на мать. Одни святые жили б на свете?..
Нет, были бы одни богатые, вот такие, как вы, Короткие, недолго думая, ответила мать.
Отцу моему хоть и нравилось такое наступление матери на Макара, ее открытая правда, а все же он окрысился на нее:
К чему болтать Человек зашел поговорить. Там вон свинья визжит, чуть ворота рылом не выворачивает, накормила бы
Успеется! ответила мать, но, немного повременив, вышла в сени и застучала там ведрами.
Какое-то время мужчины молчали, даже не смотрели друг на друга. Чего-то ждали. Отец курил. Макар поглядывал то в окно, то осматривал углы новой хаты.
Ты, Прокоп, своего придержи, нарушил молчание Макар и повернулся к отцу. Всю деревню баламутит, комсомолец Вместе с этим голодранцем Игнатом Дроздом. Тому что терять ни кола ни двора. Бобылями были, бобылями и остались А у тебя же хозяйство Свое Горбом, мозолями нажитое
Да ты за меня, это, не заступайся, поднял глаза отец. За себя я сам могу постоять
Все ждут твоего слова. Важно, чтоб ты сказал. Повременить надо с колхозом Поглядим, как у других А тогда уж
Говоришь, все ждут?.. задумчиво переспросил отец.
А я врать не собираюсь, тянул Макар Короткий. Все только и надеются на тебя, так как характер у тебя твердый, шахтерский, знают
А кто же это все? Отец всматривался в лицо Макара пытливо, пристально.
И Никанор Дрозд, и Тит Салабута, и Иван Криваль, да разве всех ты сам не знаешь, боль души их не чувствуешь Макар Короткий старался говорить доверительно Ночи люди не спят Сами с собой разговаривают. Из хлевов не выходят, скотину ласкают впотьмах Свое, брат, это свое. Извечное.
Отец обо всем этом знал, но все же был растроган и встревожен такими словами. Макар Короткий распалил в нем жажду к своему, личному, посеял недоверие к колхозному, умаслил сладкими словесами и обещаниями. И все только ради того, чтобы он, мой отец, не вступал в колхоз, чтобы запретил мне, сыну своему, школьнику и комсомольцу, быть там, где начиналась новая жизнь.
Макар Короткий уходил от нас, довольный своим визитом. Отец сказал ему на прощанье:
Посмотрим Спешить некуда!
Вот и я то же самое думаю, обрадовался Макар и тайком улыбнулся, закрывая за собой дверь.
Мне пришлось быть в числе так называемых тихих учеников. И вот почему. В нашем классе висел большой, широченный плакат на всю стену: «Запишемся все в один колхоз». Это означало, что тихославичские юноши и девушки решили вступить в один колхоз при местечке. Я жег вместе
с ними быть не мог, так как жил не в Тихославичах, а в соседней деревне и один-одинешенек ходил каждый день в школу и из школы. Записаться мне в их колхоз и сами бы ребята не разрешили, да и я, конечно, этого не сделал бы. А тем более наш комсомольский секретарь сказал обо мне так: «Он пусть будет первым в своем селе колхозником». Я послушался его и против воли отца записался в колхоз в родной деревне, где оставался одним из первых юношей, принявших такое решение. Но моему примеру пока что мало кто последовал. Записались только такие, как мой дядя Игнат Дрозд, и несколько взрослых, самостоятельных хозяев. Всего двенадцать человек из шестидесяти дворов.