На крыльце стоял человек сухо-казённое лицо, в руке полуоткрытая книжечка удостоверения. Петраков молча загородил проход, он теперь побаивался людей с казёнными лицами. И с удостоверениями.
Пожарная инспекция, сказал человек. Плановая проверка состо
Пришелец осёкся. Лицо стало другим. Появившееся на нем выражение хищного азарта испугало Петракова сторож шагнул назад.
Незнакомец скользнул внутрь, закрыл дверь. Сказал с неприятной улыбкой:
Ну здравствуй, Алябьев
Удостоверения в руке уже не было. В руке был нож.
Сторож почти не изменился по сравнению с фотографиями десятилетней давности. Но Лесник узнавал его непозволительно долго секунд пять, не меньше.
Могло это закончиться плохо его визави, несмотря на внешнюю хилость, ножом владел на удивление быстро и ловко. Так, по крайней мере, утверждали материалы уголовного дела.
Нашумевшего дела Алябьева.
Дела о людоедстве.
Все началось одиннадцать лет назад. Жил-был мужичок в Московском районе города-героя Ленинграда тихий, мирный, незаметный. И бесследно пропадали в этом же районе люди. Случается, дело житейское. По «наколке» соседей к мужичку пришли с обыском впрочем, подробности сыска в данном деле не интересны. Три холодильника в его квартире были забиты стеклянными баночками с мясом.
Консервы, изготовленные кустарным способом, дали ответ, что сталось с пропавшими людьми.
Причём на каждой полке холодильников стояло одинаковое число банок, расставленных в одном и том же строгом порядке. Более того, в каждой банке равное число кусочков мяса. Ровненьких, кубических, одинаковых. На полу геометрические узоры из пустых банок, в специальном кондуите непонятные подсчёты
Северо-Западный филиал Конторы тут же сделал стойку все напоминало неизвестный и непонятный ритуал. Оказалось нет, случай чисто криминальный.
Времена были трудные: еда по талонам, вся жизнь по талонам. Запуганный психопатом-отцом, психопат-сын панически боялся голода, и когда родитель умер, завещав себя съесть, великовозрастное чадо исполнило его волю. И затем пошло на улицы города заготавливать мясо.
Однако не страх голодной смерти гнал сироту на охоту; главным мотивом было иное: возникшая внезапно страсть. Делить целое на части, а потом части
делить на новые части, дробить целое до логического конца, до атомов вот великий смысл, великое таинство жизни. Такими атомами и стали стеклянные баночки-консервы. Странно, но детей он не трогал, этот гений арифметики
Под расстрел Петраков не попал экспертиза признала невменяемым. Что было с ним дальше, Лесник не знал в архиве Конторы дело числилось закрытым. Лечили, надо Думать Вылечили? Сбежал? Живёт под другой фамилией? А работает под псевдонимом Мозговед?
Лесник не стал теоретизировать на эту тему. Выдернул зазубренный Дыев нож из укрытых в рукаве ножен.
И сказал, чувствуя, как тело входит в боевой ритм, как закипает кровь азартом схватки:
Ну здравствуй, Алябьев
Меня зовут Петраков, сказал сторож без всякого выражения. Ему не было страшно. Страх, ненависть и другие сильные эмоции остались где-то далеко, в другой жизни.
За старое взялся, Алябьев? сказал человек, поигрывая ножом и. двигаясь вокруг Петракова полукругом, по траектории маятника, точкой крепления которой был сторож. Все движения пришельца подчинялись какому-то странному ритму, завораживающему и сбивающему с толку.
Сторож не стал повторять, как его зовут. Он смотрел на нож. В те времена, когда Петраков и вправду был Алябьевым, он любил пользоваться ножами, по большей части обычными, кухонными. Иногда топориками, пилами
Но такого инструмента никогда не видел. Клинок напоминал пилу с непропорционально большими зубьями всего с тремя. Другая сторона лезвия была гладкая и остро заточенная. Рукоять, насколько смог разглядеть Петраков самая простая, из потемневшего дерева.
Петраков не боялся ножа. Но форма зазубрин клинка вызывала вялое любопытство ведь если его воткнуть в неважно куда, то выдернуть будет трудно, почти невозможно.
Человек взмахнул ножом. Петраков сжался, закрылся руками. Это был не страх рефлекс, вбитый в подкорку.
Руки за голову! Лицом к стене! резко скомандовал человек.
Петраков выполнил автоматически, не задумываясь. Острие упёрлось ему между рёбер, покалывая сквозь рубашку. Чужая рука уверенно ощупывала одежду.
Петраков вздрогнул. Он боялся щекотки.
Лицедействовать и подсовывать замаскированные тестеры не пришлось, не тот случай. Лесник провёл СР-тест по полной программе: слюна, пот, кровь.
Ничего.
Результат чётко и однозначно отрицательный.
Лесник задумчиво посмотрел на Петракова глаза пустые, стоит по стойке смирно посередине своей каморки.
Казённая, при лицее, квартирка сторожа не блистала убранством: короткая тахта, две табуретки, вот и вся обстановка.
Ростом Петраков не удался детских размеров ложе его вполне устраивало. Ещё была электрическая плитка и скромная кухонная утварь. На сковороде недоеденное овощное рагу. Продукты лежали на полу: кочан капусты, пакеты с картошкой и морковкой, растительное масло, хлеб, кефир Гость поинтересовался:
Где у тебя холодильник, Алябьев?