Внутри отель так же почти не изменился самые значительные перемены были заметны в холле первого этажа. Появились стойки регистрации, кадки с деревьями по углам и возле ведущей на балкон второго этажа широченной лестницы; по мраморному отполированному до зеркального блеска шныряли между людьми четырёхколёсные тележки роботов-носильщиков об один из них я чуть не споткнулся, едва выйдя из лифта, а ещё раньше заметил такие в зале ожидания на станции «Гагарин», откуда мы отправились на Землю. Информационные табло, экраны, большие картины на стенах виды других планет, портреты людей в скафандрах среди них я обнаружил немало знакомых, в том числе и Волынова и едва сдержался, чтобы не помахать капитану первой «Зари» ладонью. Сколько сейчас капитану первой «Зари», девяносто? Надо бы, подумал я, навестить старика и не одному, а всем нам, и Юрке-Кащею, и Оле и другим, летавшим вместе с Борисом Фёдоровичем. Если, конечно, застанем его помнится, в «той, другой» реальности он благополучно дожил до 2023-го года, и остаётся надеяться, что десятилетия, проведённые во Внеземелье, не урезали отпущенные ему природой годы.
Под потолком холла вместо прежней многоярусной хрустальной люстры висело странное сооружение, которое я поначалу принял за макет летающей тарелки, но, приглядевшись, понял, что это аэростат в форме двояковыпуклой линзы и даже различил висящую под ним на блестящих проволочках кубик гондолы. Бок аэростата украшала бледно-красная надпись «ОКЕАН», и это окончательно вогнало меня в ступор морская-то тематика тут при чём? Да и сам аэростат представлялся не слишком уместным, скорее уж, тут следовало подвесить макет космического
корабля «Зарю», «Арго», или один из этих, новых, похожих на кубриковский «Дискавери». Или, скажем, обновлённый «Гагарин», чей огромный, сверкающий на фоне бархатно-чёрного космоса россыпью разноцветных позиционных огней бублик, я хорошо рассмотрел, паркуя «Зарю» на околоземной орбите
Мне не раз случалось проводить корабли сквозь «батуты» космических станций. Каждый раз мы выныривали из червоточины едва ли не задевая кромки словно чересчур громоздкая грузовая фура, выезжающая из узкого тоннеля. Но на этот раз всё было иначе между бортами и «берегами» оставалось не меньше полутора сотен метров, и я ощутил себя на борту битловской Жёлтой Субмарины, всплывшей вместо какого-нибудь Моря Ничего[1] в небольшом подмосковном озерке. Откуда такая аналогия? Понятия не имею, спросите что-нибудь полегче. Но факт остаётся фактом мурлыча под нос бессмертное «We all live in a yellow submarine» я, работая маневровыми движками, отвёл «Зарю» от плоскости гаснущего тахионного зеркала, выполнил маневр разворота, и корабль завис в пространстве километрах в пяти от «Гагарина» и не более, чем в трёх от «Артура Кларка», похожего на детскую игрушку в виде деревянных цилиндриков и колец, нанизанных на круглую палочку.
Нас встречали сообщение о прибытии было отправлено ещё с «Лагранжа-2», и теперь оставалось дождаться вызова по радио, после чего, обменявшись несколькими фразами с диспетчерской службой, расслабиться и наблюдать,
как от борта станции оторвался и полетел к нам крошечный кубик корабля приорбитальных сообщений. Кромки обзорного иллюминатора озарились жёлтым Середа, сидевший за пультом внутрикорабельных систем, врубил позиционные огни, и створки ангара медленно поползли в стороны, распахиваясь в чёрную, испещрённую крошечными оспинами звёзд, пустоту.
Ты с ним поосторожнее посоветовал я. Андрюша наш теперь большой начальник, скажешь что-нибудь не так враз Внеземелье закроет. И будешь до самой пенсии кустики выращивать в «Астре»
«Астра», полноразмерный макет жилой секции «Гагарина», был лет сорок назад оборудован в Королёве, на полигоне Центра Подготовки. В своё время «юниоры», в число которых входила и Оля Молодых (это ей была адресована моя реплика) провели там несколько недель взаперти, на предмет проверки на психологическую совместимость. С совместимостью тогда не задалось дело закончилось шумным скандалом, главную роль в котором сыграл другой член нашего экипажа, Влада. Сейчас она стояла у иллюминатора, и делала вид, что происходящее её не касается.
Андрей Поляков, о котором, собственно шла речь, поморщился.
Ладно тебе, Лёшка сказал он. Нашёл начальника! Да если бы я тогда пошёл не на «Арго», а как вы, на второй «Заре»
то не стал бы директором Департамента Космофлота. я ухмыльнулся. Или тывыше метишь? Слышал, тебя чуть было не выбрали Председателем Координационного Совета Проекта? А что, «товарищ Председатель» это звучит гордо, почти как Мао
Так ведь не выбрали Поляков вздохнул, как мне показалось, невесело. И вообще, может хватит, а? Столько не виделись, а ты клоунаду разводишь!
Андрюшка, как ни крути, был прав. По всем канонам жанра нам следовало обняться прямо в шлюзе, хлопая друг друга по спинам и утирая скупую мужскую слезу всё же тридцать шесть лет разлуки и какой разлуки! это вам не жук чихнул! Но мы выстроились у люка ангара, ожидая встречи с высоким начальством, не догадываясь, что за грозным титулом «Директор департамента Объединённого Космофлота» скрывается наш старый друг. В итоге встреча оказалась смазана во всех смыслах, и теперь я судорожно искал выход из сложившейся ситуации. Андрея, похоже, такая встреча несколько обескуражила он-то, прекрасно зная, кого увидит, постарался обставить первую встречу максимально демократично, для чего оставил свиту из помощников и референтов, на «Гагарине», а сам вместо официального костюма или станционного комбинезона облачился в невесть как добытые на станции джинсы и рубашку, так что единственным знаком его положения оставалась полоска ткани с буквами «А. Поляков», пришитая над нагрудным кармашком.