Тебе помыться надо, Дик, наконец, сказал я. Несёт от тебя, как от покойника. Я принесу тебе другую одежду.
Я не знал, чего хочу больше: застрелить Ричарда, или застрелиться сам.
Я сидел во главе длинного стола, над которым словно пчёлы роились крошечные камеры. Одна из них отделилась от стаи, с тихим шелестом выдвинула объектив и ослепила яркой вспышкой. Я поморщился. Ведь ясно же предупредили все медиа-службы, чтобы снимали без вспышек!
Отделанные солидным красными деревом стены просторного зала заполняло море журналистов всех мастей, которым я сообщал о результатах расследования крушения «Аэробус А-480».
А что теперь будет с андроидами компании «Донгфлекс»? рядом возникла голограмма поджарого молодого человека.
Три независимых компании провели экспертизу и признали, что они функционировали совершенно нормально. Их вывело из строя миниатюрное устройство электромагнитная пушка. На борт её пронёс бывший пилот Ричард Брукс. И он же включил её дистанционно.
Когда пресс-конференция закончилась, схлынуло море людей, я вышел в коридор. Ослабил узел галстука, снял пиджак и закинул за спину, придерживая за петельку. Толкнув створку окна, вдохнул полной грудью свежего воздуха, пронизанного теплом и пряным ароматом листвы, цветов. Отсюда была видна площадь, фонтан в большой чаше из резного камня. Солнечные лучи, пронизывая струи, превращали брызги воды в россыпь бриллиантов. Но бодрая живописность лишь усугубляла тьму в душе верный признак навалившейся депрессии.
Тяжело тебе пришлось: признать виновным Ричарда.
Рядом оказался Дэвид, излучающий обычную жизнерадостность, что только усугубило мрачность моего настроения.
Он сам виноват, жёстко бросил я. Уязвлённое самолюбие, ненависть, зависть, ревность. Видите ли, Марина стала дружить с андроидом. Что за проблема? Даже, когда Ричард увёл у меня Марину, и то я не кинулся его убивать. Наоборот, пожелал счастья.
Ладно, не злись, он ободряюще похлопал меня по плечу. А Марина как?
Никак. После того, как узнала, что из-за Ричарда погибли почти триста
человек, потеряла полностью связь с реальностью. Когда прихожу к ней в клинику, прячется от меня в шкафу.
Сочувствую. Кстати, читал твою статейку. Представить не мог, что ты мог подобное написать. Поддержал бы тебя, но общество не дозрело ещё до такого. Нет, я не против, пусть они борются за свои права. Но мы-то тут при чем?
Если бы чернокожие боролись за свои права в одиночку, то ничего бы не добились. Должен кто-то помогать из противоположного лагеря.
Вот как ты завернул? Ну-ну. Всё равно не понимаю, почему ты изменил к Ним отношение.
Знаешь, когда изучал записи поведения бортинженера Стивена Нельсона, чей электронный блок не пострадал, меня поразило, что по инструкции он мог уйти в защищённый режим, и тогда с лёгкостью выдержал бы удар о землю. И выжил бы. Но не стал этого делать до конца боролся, чтобы вывести самолёт из смертельного пике.
Это заложено в их программном обеспечении. Защита людей. Можешь мне поверить. Я-то знаю.
Черта с два. В человека с детства тоже закладывается так называемая программа: рамки морали, подчинение закону. А все равно человек сам принимает решение. И они уже тоже сами решают, что им делать. Понимаешь?
И поэтому ты сделал вывод, что они такие же люди, как и мы? губы Дэвида скривила усмешка, но такая жалкая, словно он прикрывал сарказмом свой страх.
Да, именно так.
Мы дадим им все права, а потом они посчитают, что люди второй сорт по сравнению с ними.
А чего ты боишься, Дэвид? Что мы не выдержим конкуренции с теми существами, которых породили? Они физически выносливее нас, умнее. Им не свойственны людские пороки. Они заменят нас везде: от управления лайнерами до создания произведений искусства, потому что эстетический вкус у них тоже есть. И что нам останется делать? Пассивно наблюдать с сожалением и завистью?
Да, боюсь, вдруг с вызовом бросил Дэвид. И ты боишься. Чего скрывать? Представь. Следующее дело будет вести более умный человек, чем ты. Гораздо выносливей. Ему не будет нужен сон, еда. Он не станет таскать с собой коммуникатор для связи с базами данных, потому что в его черепушку встроен блок практически со всеми знаниями, накопленными человечеством, он постучал себя по голове. Что ты будешь делать?
Постараюсь доказать, что мои мозги ещё нужны, спокойно сказал я.
Как?!
Не знаю, честно ответил я. Пока не знаю. Но надеюсь. И тогда, может быть, смогу ответить на вопрос, в чем вообще смысл моего существования.