Афине дана колдовская способность приковывать ваш взгляд к странице. Мне просто необходимо знать, что происходит с А Гэном, щуплым студентом-переводчиком, и Сяо Ли, нежеланным седьмым сыном. В конце я рыдаю, когда узнаю, что Лю Дон так и не вернулся домой к своей преданно ждущей его невесте.
Но нужна доработка. Это не готовый черновик, это даже не совсем еще черновик, это, скорее, сплав поразительно красивых предложений, широко обозначенных тем. Время от времени случаются вставки вроде [а дальше они пускаются в путь дописать потом]. Но крошек насыпано достаточно, чтобы я могла двигаться по следу. К чему все идет, я вижу, и это великолепно. Просто восхитительно, умопомрачительно прекрасно.
Настолько, что я не могу не попробовать все это закончить.
Поначалу это просто забава. Упражнение для писателя. Я не столько переписываю рукопись, сколько проверяю, удастся ли мне заполнить пробелы; достаточно ли у меня технических навыков, чтобы оттенять, добавлять штрихи и додумывать, пока картина не сделается полной. Я собиралась поиграть лишь с одной из глав в середине той, в которой особенно много незавершенных сцен и по которой можно было бы вывести результат только при полном, глубинном знании текста и автора.
Но потом я просто продолжаю. Остановиться я не могу. Говорят, редактировать плохой черновик намного проще, чем сочинять с чистого листа, и это правда я чувствую себя так уверенно, когда занимаюсь этим. Я исправно нахожу обороты фраз, которые подходят к тексту заметно лучше, чем небрежные описания Афины. Я замечаю, где темп повествования проседает, и решительно вырезаю лишнее. Сквозную линию сюжета я выделяю как четкую, мощную ноту. Я прибираюсь, подравниваю
и украшаю; я заставляю текст петь.
Наверное, вы вряд ли поверите, но я ни разу не подумала: «Хочу присвоить этот роман». Я не сидела и не вынашивала коварный план, чтобы нажиться на работе покойной подруги. Нет, серьезно все это казалось естественным, как будто было моим призванием, чем-то предначертанным свыше. Как только я приступила к работе, мне показалось, что это самая очевидная вещь на свете: мне нужно завершить, а затем довести до идеала книгу Афины.
Ну а потом кто знает? Может, и опубликовать все это, опять же ради нее.
Работа поглощает меня без остатка. Я пишу каждый день с рассвета до глубокой ночи. Так усердно я не работала еще никогда, ни над одним писательским проектом, даже над собственным дебютом. Слова жгут в груди, как раскаленные угли, переполняя энергией, которую мне необходимо излить сполна, иначе она меня сожжет.
Первый черновик готов через три недели. Затем я устраиваю себе недельный отпуск, на протяжении которого не занимаюсь ничем, кроме длительных прогулок и чтения книг, просто чтобы вернуть свежий взгляд на вещь, ну а затем распечатываю все в копицентре и прохожусь по напечатанному красной ручкой. Страницы я перелистываю бережно и неторопливо, бормоча каждое предложение вслух, чтобы прочувствовать звучание, форму слов. Всю ночь я не сплю, а вставляю изменения в Ворде.
Наутро я составляю письмо своему литературному агенту Бретту Адамсу, с которым не общалась вот уже несколько месяцев, поскольку сбрасывала в корзину все его вежливые, но неотвязные запросы о том, как продвигается моя вторая книга.
«Бретт, привет.Я знаю, ты ждешь новостей насчет моей второй книги, но у меня тут»
Как мне объяснить все это Бретту? Если он в курсе, что Афина писала первый черновик, ему нужно будет связаться с агентом Афины, Джаредом. Придется возиться с ее авторскими правами. Письменных свидетельств желания Афины, чтобы книгу закончила я, не существует (хотя она наверняка предпочла бы именно это: какому автору хочется, чтобы его произведения томились в безвестности?). А без подтверждения ее согласия мой вариант может быть не утвержден вообще никогда.
Но, опять же, никто ведь не знает, что Афина закончила первый черновик. Имеет ли авторство такое же значение, как то, что без меня эта книга, возможно, никогда не увидит свет?
Нельзя допустить, чтобы величайшая работа Афины попала в печать в виде неопрятного черновика. Нельзя. Иначе какая я ей подруга?
«Бретт, привет. Вот рукопись. Немного не в том направлении, которое мы обсуждали, но мне нравится это новое звучание. Что скажешь?Всего наилучшего,Джун»
ЖДАТЬ ТРУДНЕЕ ВСЕГО. ПИСЬМО Я ОТПРАВЛЯЮ в понедельник; о планах ознакомиться с рукописью на выходных Бретт сообщает только в четверг. Сложно сказать, говорит он это всерьез или же тянет время, чтобы я его не доставала. К следующему понедельнику я уже не нахожу себе места. Каждая минута кажется вечностью. Гуляя, я уже миллион раз обошла свою многоэтажку, а телефон засунула в микроволновку специально, чтобы не было соблазна постоянно его проверять.
С Бреттом мы познакомились на питчинге в Твиттере. Несколько дней в году авторы пишут твиты с мини-аннотациями своих книг и ставят хештеги, чтобы агенты могли их просматривать и лайкать те, которые их заинтересуют. Я написала:
«Под сенью платана». Сестры Джейни и Роуз переживают худшее лето в своей жизни. Их отец умирает. Матери никогда нет рядом. Все, что у них есть, это они сами, а еще таинственная дверь на заднем дворе. Портал в другой мир. #Adult #ComingofAge #Litfic».