Я вижу, что вы упрямы и что, благодаря вашему упрямству, я имею удовольствие видеть вас у себя, проговорил, стараясь быть серьезным, Павлищев и пожимая маленькую ручку в черной лайке крепче, чем бы, казалось, следовало в интересах служебного долга. Прошу покорно присесть, вот сюда, на диван Здесь вам будет удобнее.
И Павлищев указал на маленькую отоманку и, когда Рогальская опустилась, присел около нее, в благоразумном, однако, отдалении.
Вы по вчерашнему делу, конечно?
Да Ах, если бы вы знали, как мне совестно быть такой назойливой, но
Анна Аполлоновна не докончила и вздохнула. Вздохнул и Павлищев, любуясь хорошенькой просительницей. Вздохнул и покосил заискрившимися глазами на ее белую, словно выточенную, шейку и, все еще не теряя своего административного апломба, заметил:
То, о чем вы просите, совершенно незаконно, Анна Аполлоновна
Я знаю это и прошу милости для сестры Ее положение
Она опять не договорила, и две-три крупных слезинки, скатившиеся по ее щекам, заставили ее вынуть батистовый платок и у тереть слезы, в то время, как в сердце ее играла надежда. Как женщина опытная, она понимала, что и это приглашение присесть на отоманку, и некоторая осовелость взгляда Павлищева, и это крепкое пожатие руки предвещают нечто утешительное.
И Анна Аполлоновна, знавшая мужчин в достаточной мере для своих двадцати семи лет, хотя и плохо знавшая законы Российской Империи, снова бросила на Павлищева такой умоляющий, полный ласки взгляд, что Павлищев невольно взял ее руку и просил успокоиться
Я только потому и решилась беспокоить вас, говорила маленькая женщина, что слышала о вашей всегдашней готовности помочь несчастным людям Не откажите, Степан Ильич А я буду вечно поминать вас в своих молитвах! прибавила она и, сдернув перчатку, протянула свою белую, маленькую, тонкую руку в кольцах и крепко пожала руку Павлищеву.
«Только-то!» подумал про себя его превосходительство, задерживая на мгновение теплую руку в своей руке и глядя на хорошенькую просительницу в упор застланными, несколько поглупевшими глазами.
Положительно эта бабенка ему нравилась. И он готов был для нее хлопотать за ее сестру
Но вместо этого Павлищев заметил:
К сожалению, очень трудно сделать что-нибудь для вашей сестры, Анна Аполлоновна, несмотря
на искреннее желание быть чем-нибудь полезным для такой хорошенькой женщины и иметь счастье пользоваться ее молитвами
И Павлищев поцеловал ее руку.
Будто трудно?.. Вам? Если вы захотите? кинула Анна Аполлоновна, бросая на Павлищева лукавый, вызывающий взгляд. Полноте, я вам не верю. Вы просто не хотите ничего для меня сделать Или вам мало моих молитв? промолвила она с улыбкой, понижая голос.
Конечно, мало, ответил Павлищев, теряя свой серьезный вид административного авгура и делаясь похожим на шалого кота по весне.
Вот вы какой Чего ж вам еще?
Вместо ответа Павлищев охватил хорошенькую блондинку за талию и, прижав к себе, осыпал ее лицо и шею горячими поцелуями.
Когда вас можно видеть? Где? Вы обворожительны, Анна Аполлоновна
Анна Аполлоновна хорошо знала, что раньше или позже, а деловое свидание кончится подобным признанием. Немало было таких в ее практике! Но не такая она была женщина, чтобы давать свидания раньше того, как сделается дело. И она, оправив прическу и отодвигаясь от Павлищева, ответила, что муж ее ревнив, как Отелло, и что видеться с ней нельзя ранее двух-трех недель..
Понимаю, улыбнулся Павлищев Не раньше, как ваша сестра получит пенсион?
Вы догадливы, Степан Ильич.
Ну, так через три дня свидание за вами И не одно слышите ли?.. Вы совсем вскружили мне голову
И Павлищев хотел, было, снова привлечь к себе пикантную барыньку, как послышался электрический звонок.
Он, однако, поцеловал еще раз Анну Аполлоновну и, взволнованный и красный, проводил ее до дверей кабинета
Фу, какой, однако, я мальчишка! проговорил он вслух, присаживаясь к столу. А прехорошенькая, черт ее побери! Из-за такой женщины стоит дать пенсион вдове, которой муж даже и не служил!.. мысленно говорил Павлищев, предвкушая заранее удовольствие новой авантюры и не веря в ревнивого Отелло-мужа у такой покладистой женщины.
«Да, власть хороша еще и тем, что можно наслаждаться жизнью!» подумал в заключение Павлищев.
Ну, кто это там звонил? спросил он, когда Викентий появился в кабинете.
Господин Борщов. Просят беспременно принять.
Борщов? переспросил Павлищев, недоумевая
Вот-с карточка
И только, когда Павлищев прочел на карточке: «Марк Евграфович Борщов», он догадался, что это брат Марьи Евграфовны, о котором часто слышал от сестры. Это посещение брата не особенно понравилось его превосходительству. Что еще за визит? К чему он?
Павлищев несколько минут колебался: принять брата или нет? Того и гляди, еще нарвешься на какой-нибудь скандал?
Зачем вы не сказали, что меня нет дома? раздражительно проговорил он.
Тот молчал и, разумеется, не объяснил, что зеленая бумажка, полученная и от Марка, заставила его доложить о посетителе.
Что это за господин? наконец спросил Павлищев камердинера.
Как следует, господин И одеты хорошо