Толуш откинулся в кресле и, не скрывая торжества, громко произнес:
Вам матец, Михаил Моисеевич!
Но тут Велимирович посмотрел на повисший флажок часов. Вместо того, чтобы быстро сделать ответные ходы, он, как загипнотизированный, стал смотреть на секундную стрелку. А она неумолимо отсчитывала последние мгновения. Вскоре флажок упал.
В 1897 году за команду Кембриджского университета в традиционном матче против коллег из Оксфорда на первой доске играл студент Эллистер Краули, известный впоследствии своими книгами по черной магии. Забавно, но он оказался единственным участником в команде Кембриджа, кто потерпел поражение.
Объясняя неудачу, Краули заявил:
Вначале я хотел победить, не прибегая к черной магии, а когда мое положение стало трудным, я находился в таком цейтноте, что на нее уже не было времени.
Что мешает вам занимать в турнирах самые высокие места?
Юный перуанец ответил образно:
Для того чтобы находить правильные решения в условиях острой нехватки времени, необходимо обладать нервами профессионального взломщика. К сожалению, хладнокровия мне не хватает.
Почему вы при постоянной нехватке игрового времени каждый раз приходите на тур с опозданием.
Я попадаю в цейтнот не потому, что мне мало времени на обдумывание, а из-за нерешительности при выборе продолжений. Так я лучше перед партией лишних полчаса посплю. Цейтнота все равно не избежать, философски ответил Смейкал.
Во власти времени
Далеко не одинаковой бывает реакция потерпевших на падение флажка. В партии с Фрэнком Маршаллом Акиба Рубинштейн (международный турнир, Берлин, 1929 год), получив трудную позицию, настолько глубоко задумался, что не заметил, как просрочил время. В ответ на сообщение судьи о просрочке Рубинштейн промолвил одно лишь слово:
Извините
После этого гроссмейстер молча взял пальто, шляпу и медленно удалился.
Мои часы спешили, начал было он объяснять судьям причину случившегося.
Не помогло.
Стрелки моих часов до начала игры были неправильно поставлены, продолжал свой спор с судьями Найдорф.
Но и это ничуть не поколебало решения арбитров. Тогда в отчаянии Найдорф обратился к подошедшему английскому мастеру Джоржу Томасу:
Сэр Томас, как поступают в Англии в таких случаях?
В Англии? переспросил удивленный неожиданным вопросом мастер. В Англии никому и в голову не приходит спорить по этому вопросу.
Ах так! ответил Найдорф. Тогда поступим, как принято в Англии. Я проиграл и не собираюсь это оспаривать!
Экспансивный филиппинец стал настаивать, чтобы поражение за просрочку времени засчитали его сопернику.
Во-первых, мой партнер играет белыми, а во-вторых, очередь хода за ним
Арбитр решил иначе. Он не только присудил Кастро поражение, но и оштрафовал его на 15 франков
за нарушение этики.
Арбитр оставил заявление без внимания. Берд же направил в турнирный комитет послание, в котором выразил решительный протест против засчитанной ему победы.
Судья, просрочка времени!
Однако радость его была короткой. Арбитр объяснил, что у Сливы еще ровно час времени в запасе.
Среди зрителей этого соревнования был один постоянный посетитель. Приходил он, как правило, за десять минут до начала тура, расставлял на своем столике в зрительном зале шахматы, заводил часы и брал в руки бинокль. Наблюдая за игрой, дотошный болельщик переставлял фигуры и переводил часы за обоих партнеров. Все это совмещалось с ужином.
Увлекшись однажды «болсом» (крепким голландским напитком), горе-болельщик поднял шум на весь зал, заявив, что по его часам Решевский уже просрочил время.
Антиподы
У большинства шахматистов есть какой-то определенный любимый первый ход. Известный аналитик, советский шахматист Всеволод Раузер много сил и энергии потратил, пытаясь доказать, что «белые начинают, делают 1. e2-е4 и выигрывают». Свои анализы он подтверждал на практике. Некоторые партии против сильнейших шахматистов того времени Раузер выигрывал с такой быстротой и легкостью, что поневоле можно было поверить в его правоту.
Почему, играя белыми, вы избегаете 1. е2-е4?
Я никогда не делаю ошибок в дебюте! вполне серьезно ответил гроссмейстер.
Если вы играете достаточно сильно, утверждал Яновский, то дело не должно доходить до эндшпиля: соперник вынужден будет подписать капитуляцию прежде, чем партия вступит в эту унылую стадию.
собой, антиподы предъявляют противоположные требования. Такая ситуация сложилась во время матча между американскими гроссмейстерами Сэмюэлем Решевским и Робертом Фишером (Лос-Анжелес, 1961 год).
Началась первая партия, и оба гроссмейстера высказали организаторам претензии: Фишер хотел, чтобы в помещении постоянно был свежий воздух, и настаивал, чтобы включили вентилятор, а Решевский заявил, что в таком случае не сможет играть, так как шум вентилятора мешает ему сосредоточиться.
Судье нужно было тут же найти приемлемое для обоих гроссмейстеров решение.
Он его нашел! Арбитр включал вентилятор, когда очередь хода была за Фишером, и выключал, если свой ход обдумывал Решевский.
Двадцать три года спустя автор «Анатомии меланхолии» английский философ Роберт Бертон, как бы в виде реплики на это монаршее изречение, писал: «Шахматы увлекательная игра, отвлекающая нас от забот и печалей, хотя она может показаться слишком сложной тем, кого природа при рождении обделила мозгами».