Грейвз во всём старается быть безупречным. Он всегда гладко причёсан и щегольски одет, он оказывает знаки внимания всем привлекательным коллегам в радиусе видимости, без скидок на пол. Поговаривают, что он интересуется мужчинами, но обычно его видят под руку с женщинами. Ему так и подмывает прилепить жвачку на брюки или испачкать рукав мелом, которым в таблицу на чёрной доске пишется список дел и фамилии авроров, отвечающих за расследования.
Марш, Грейвз наконец оставляет в покое Эскобедо и поворачивается.
Лоренс Марш поднимает голову.
Грейвз на долю секунды кривит рот.
Он не любит некрасивых, а Лоренс, увы, некрасив. У него длинное костистое лицо, широкий выпуклый рот, крупный нос и острый подбородок. Ах, да: и отогнутые уши, которые он прячет за длинными вьющимися волосами. Единственное, что он может спрятать всё остальное остаётся на виду, и Грейвз цепляется за него взглядом каждый раз, как видит. И каждый раз в его глазах что-то мелькает то ли жалость, то ли неприязнь не разобрать. Споткнувшись о Лоренса, он слишком быстро отводит глаза.
Марш, как дела в порту? спрашивает Грейвз с места. Руки в брюки, взгляд изучает лампу на столе, будто это какой-то бесценный антикварный артефакт, а не предписанная регламентом Лампа зелёная 1шт., инвент. 38/205-3329.82, бронза, латунь, стекло.
Грейвз редко смотрит на Лоренса дольше одной секунды и никогда не приближается к его столу, будто боится заразиться некрасивостью. И разговаривает с ним мягче, чем с остальными будто некрасивость делает Лоренса каким-то неполноценным, и к нему всегда надо быть снисходительным.
Лоренс некрасив всю свою жизнь и к двадцати годам уже уверен, что ни одна девушка на него не посмотрит. Ни невзрачная Мелани Скарборо, ни восхитительная Изабелла МакГраф, у которой потрясающие волосы настоящая чёрная Ниагара, завитая кольцами. Лоренсу хочется однажды провести по ним пальцами, скользнуть ладонью под затылок и наклониться к её поднятому лицу - но вместо этого по ним проводит пальцами Грейвз, небрежно присев к ней на стол, и обменивается с Изабеллой коротким сочным поцелуем. Он встречался с ней в прошлую пятницу. Их видели вместе в ресторане Воробей на ветке сливы в китайском квартале. Лоренс завидует и опускает глаза.
Грейвз такое проклятое совершенство, что в нём практически нет недостатков, а те, что есть, только подчёркивают достоинства. Если бы он был пустоголовым, было бы проще. Если бы Грейвз был недалёким, ленивым, нерасторопным и равнодушным Но он умный, дерзкий, въедливый и страстный. А высокомерное чистоплюйство и позёрство его даже не портят.
Я нашёл вход в тоннели, внятно говорит Лоренс, расправляя на столе схему канализационных труб, вычерченную на хрусткой миллиметровой бумаге синего цвета.
Отлично, возьми кого-нибудь и отправляйся, кивает Грейвз.
Я пойду один, все сейчас заняты.
Что значит ты пойдёшь один?.. Грейвз мгновенно подбирается и вскидывает глаза. Его взгляд обжигает. Ого, да тут огня на пятёрочку, не меньше. Камертон тревожно звенит. Я же приказывал выходить на расследования парами!
У меня нет пары, Лоренс усмехается своей двусмысленности, и Грейвз тушуется. Хмурясь, поджимает губы и, кажется, отчаянно старается не покраснеть от неловкости. Пинает носком лакового ботинка ближайший стол. Такой мальчишка.
А где Медельини? спрашивает он. Вынимает руки из карманов и тут же суёт их обратно.
Ушёл час назад на переговоры с кланом Зелёной рыбы, говорит Скарборо, не поднимая головы от отчёта.
Я могу пойти в порт, бурчит Эскобедо из-за спины Грейвза.
Ты можешь найти мне художника! тихо, не поворачиваясь к нему, говорит Грейвз. И кстати, почему ты всё ещё здесь?
Эскобедо пятится и исчезает за высокими
каталожными шкафами. Грейвз мрачно смотрит на Лоренса, прямо, в упор, и говорит:
Я иду с тобой.
Там грязно, предупреждает тот с усмешкой.
Это канализация, Грейвз подхватывает со спинки стула свой пиджак, машинально проверяет палочку в кармане. Там должно быть грязно.
В порту холодно. Февраль здесь пахнет солёной рыбой и ржавым железом, нефтью, гнилой водой - как из вазы с застоявшимся букетом, только в сто раз сильнее. Из-за решётки канализационного тоннеля тепло и влажно пахнет нечистотами, оттуда ручейком льётся бурая жижа. Грейвз коротко выдыхает, раздувая ноздри и сдерживая гримасу. К его лаковым ботинкам прилипает жидкая грязь.
Это здесь, коротко говорит Лоренс, отпирая решётку, которая перегораживает вход.
Ясно. Держись за мной, говорит Грейвз и первым вступает в тоннель.
Под высоким сводом журчит вода. Они стараются идти тихо и негромко переговариваются.
Сколько времени до прилива? спрашивает Грейвз.
Два часа, сэр.
Далеко идти?
Минут двадцать.
Грейвз держит палочку наготове. Она такая же, как он сам чёрная, лакированная, накладки с перламутром. У Лоренса красное дерево, два золотых кольца на рукоятке, шерсть чёрного единорога.
Здесь, под городом, в тоннелях не-магов, куда никто не заглядывает, кто-то разводит огромных пауков. По ночам они выбираются в порт и устраивают панику. С этой проблемой нужно разобраться как можно скорее, пока никто не пострадал, пока всё это ещё можно списать на бред пьяных рабочих.