Нью-Йорк, февраль 1909 года
Персиваль Грейвз способен выбесить человека за три минуты, если молчит. И за тридцать секунд, если открывает рот.
Скарборо, отчёта о тяжких телесных с Тридцать второй улицы нет у меня на столе, говорит он, останавливаясь у стола Мелани Скарборо. Руки в брюки, голова набок, не мигает. Он не спрашивает где отчёт. Он не спрашивает почему отчёта ещё нет, и когда он будет. Он констатирует факт с лёгким удивлением.
Как же это бесит.
Простите, сэр, мистер Даллас поручил мне Скарборо жалобно складывает брови, поднимая глаза, и Грейвз белеет.
Я ваш непосредственный начальник, а не мистер Даллас, негромко говорит он. В его голосе дрожит сталь, как камертон, и по тону гудения можно легко определять степень его гнева. Сейчас он слабенький, едва дотягивает до троечки по десятибалльной шкале. Вы выполняете мои распоряжения. Я хочу увидеть отчёт до обеда, Скарборо.
Да, сэр, вздыхает та, и взмахом палочки тасует документы на столе.
Персиваль Грейвз самый молодой начальник Отдела расследований магических происшествий за всю историю существования Отдела. Народу здесь всегда не хватает: платят мало, бегать нужно часто, начальства над душой человек пять, и все цапаются друг с другом, потому что Департамент магической безопасности вообще представляет собой образцовый бардак.
Даллас из Отдела артефактов тихо ненавидит Грейвза за то, что тот сдаёт улики и вещественные доказательства только после соблюдения всех формальностей, а не «Даллас, будь другом, забери эту хрень с моих глаз, пока она не взорвалась», как делал его предшественник. Грейвз открыто ненавидит Далласа за то, что тот называет его «сынок» и за «Да что ты возишься, давай я сразу приберу эту штуку, и всем будет спокойнее».
Хантингтон из Отдела ликвидации нарушений Статута ненавидит Грейвза за то, что тот не отдаёт ему своих подчинённых, отговариваясь, что у них и так по горло работы с расследованиями. Это чистая правда, но Хантингтон обожает перекладывать свои заботы на чужие плечи и очень любит подъезжать с предложением «Ну вы же всё равно идёте туда расследовать, вот и приберите заодно, дел-то на пять минут!» Грейвз поначалу отказывал вежливо, потом начал отказывать невежливо, потом сказал при всех «Ну вы же всё равно зайдёте ко мне, вот и отсосите заодно, дел-то на пять минут». Хантингтон после этого начал коситься на Грейвза с опаской и сторониться первым, встречаясь с ним в коридоре.
Бэзил-Джонс из Отдела предсказаний и аналитики предельно вежлив с Грейвзом на людях, а за глаза называет «принцессой», и это самое мягкое потому что Грейвз еженедельно с наслаждением возит его мордой по ковру на совещании у главы Департамента. За то, что предсказатели почему-то не предсказали ни ограбление лавки летучих ковров, ни гоблинскую перестрелку боевыми заклинаниями, ни внезапное появление в центре города толпы призраков зато предсказали дождь из лягушек, который так и не пошёл, и необычно раннее цветение гортензий.
Конечно, когда Грейвз устраивает кому-то выволочку слушать его увлекательно. Делает он это страстно и энергично, каждый раз подбирая такие эвфемизмы для нецензурных выражений, что их впору записывать.
Эскобедо, сказочный ты умница, например, негромко говорит Грейвз, щурясь от бешенства, и плечистый Эскобедо прячет глаза, цветом лица и опущенной головой напоминая увядший мак. Объясни мне, каким образом у Гертруды Вандербильд, маму твою я не имел счастья знать, оказался магический портрет? За какие прекрасные доллары, Эскобедо, отличный ты человек, папу твоего я тоже близко не знал, она им обзавелась? Какой удивительного таланта художник его создал, хотел бы я знать, чтобы отсыпать этому красавцу шоколадных конфет во все отверстия?
Простите, сэр, бурчит Эскобедо. Двухметровый мексиканец возвышается над Грейвзом на целую голову, его большое смуглое лицо похоже на плоскую тарелку с кракелюром. Он краснеет и вздыхает, перебирая в пальцах поля форменной шляпы.
Я поручил тебе разобраться с этим делом неделю назад! Грейвз говорит тихо, но эффект будто он орёт во всю глотку. Камертон показывает семибалльный шторм. А ты приходишь и говоришь мне, что на портрете чары против воровства?.. Ты думал, если ты просто украдёшь его, проблема решится?..
Ну так ведь тогда портрета у этой дамочки больше не будет бормочет Эскобедо.
Пошёл бы ты погулять в парк! с чувством предлагает Грейвз. Найди мне художника, я хочу восхититься остальными его работами. Я большой ценитель искусства, Эскобедо, мне очень хочется поговорить с этим новым Тицианом, мать его удивительно достойная женщина!
Он проводит рукой по волосам,
уложенным в модную гладкую волну с пробором, будто снимает с них что-то. Делает лицо спокойным и снова начинает бесить.
Как же он бесит.
Грейвзу двадцать пять. Он красивый, умный, амбициозный, богатый сукин сын из уважаемой семьи. Отец министр, мать светская львица, хотя точнее было бы назвать её акулой, потому что она умеет откусывать головы тем, кто ей не нравится. Непонятно, что при такой семье он делает на такой грязной и суетливой должности. Его легче лёгкого представить себе в смокинге, с бокалом шампанского на дипломатическом приёме где-нибудь в Ницце. А не в тесном, пропахшем чернилами и бумажной пылью кабинете начальника самого беспокойного Отдела в Департаменте магической безопасности. Хотя, всем понятно, что он не задержится в начальниках Отдела и рванёт вверх, как только представится такая возможность. Или как только он создаст эту возможность сам.