Через десять минут он останавливает тачку рядом со зданием, которое своим видом напоминает скорее общественный туалет, чем вокзал.
Нортхемптон! докладывает водила. Тут уж только кретин бы не понял! Я даю ему бумажку в один фунт, а он мне сдачу.
Мерси, говорю я ему и рву на вокзал.
К тому времени, когда я приезжаю в Нортхемптон, утро уже заканчивается. Тумана нет очевидно, он навсегда прописался в районе Лондона.
Вы, наверное, скажете, что я вру, но я вас уверяю, что в разрывах облаков проглядывает солнце
Город построен из красного кирпича, и, не знаю почему, я вспоминаю Тулузу.
Я вхожу в дверь гостиницы. Две ступеньки ведут вниз. Элемент кокетливой и изысканной старины. Пахнет воском и каустической содой для чистки меди. Пахнет также пивом.
Хозяин с пузцом и физиономией густосвекольного цвета сидит в глубине низкой приемной. Он ощипывает гуся.
Он что-то говорит мне, очевидно приветствует, через облако пуха.
Вы говорите по-французски? спрашиваю я.
Он отрицательно трясет головой.
Ну вот, приехали. Интересное будет расследование, если я не знаю местного языка.
У меня, похоже, настолько очумелая рожа, что он вдруг понимает и начинает кричать куда-то в глубину заведения:
Мэри! Мэри!
Появляется рыжая девушка с замкнутым лицом.
Хозяин указывает ей на меня, объясняя, что вот, мол, приехал артист ни черта не рубит на языке Шекспира.
Что вы хотите? спрашивает она меня. Ее французский вполне сносен.
Значит, включаюсь я, соображая, как сказать проще, я из парижской полиции.
В доказательство я показываю даже свое удостоверение. Она смотрит в него внимательно и читает, как книгу, шевеля губами, с таким видом, будто перед ней найденные в могиле фараона дощечки с клинописью.
Что мы можем для вас сделать? Она объясняет хозяину, кто я. Поняв, что я полицейский, тот хмурит брови.
Я приехал по поводу молодого француза, казненного сегодня утром, начинаю я.
О! Да, кивает девочка, я помню
Он ужинал у вас в тот вечер перед преступлением, так?
Да.
Он был с девушкой?
Да
Вы видели их раньше?
Они приходили сюда каждую пятницу и всегда ужинали вдвоем
У вас было впечатление, что они любят друг друга?
Ее щеки краснеют, как ягодицы новорожденного.
Я не знаю
Но по их поведению Она трясет головой.
Нет, они вели себя пристойно.
Я улыбаюсь, чтобы завоевать ее доверие, но тщетно, поскольку, очевидно, в тот день, когда добрая фея Маржолена раздавала хорошее настроение, у этой неказистой малышки схватило живот и она осталась дома. Она неприступна, как Тауэр.
А чего-нибудь особенного вы не заметили?
Она думает.
Нет, ничего
Вы уверены?
Да
Спросите у хозяина, может быть, он что-то видел?
Она поворачивается к хозяину, переводит мой вопрос, и я вижу, что толстяк старается вспомнить. Даже перестает ощипывать гуся
Потом вдруг он начинает говорить сплошным неуловимым для меня потоком, ровным и густым, как черничный кисель. Он оживляется, что большая редкость для бритиша Внутренний голос мне подсказывает, что я не ошибся адресом
Девочка слушает с удивленным лицом. Наконец, когда хозяин закрывает кран, она пересказывает тихим, мягким голосом:
Мистер Бенетт
(я понимаю, что так зовут хозяина) говорит, что в тот день за соседним столиком сидел человек. Он пил пиво. И когда молодой француз вышел на улицу, чтобы купить газету, тот человек незаметно бросил девушке свернутую бумажку. Мистер Бенетт стоял спиной к залу, но видел это в зеркало.
Ага, ага, вот это уже кое-что интересное.
И что сделала девушка? спрашиваю я.
Она переводит, хозяин объясняет, я жду перевода; как будто я в ООН.
Она спрятала бумагу в карман. Когда ее французский друг вернулся с газетой, она извинилась и пошла в туалет.
Понятное дело, читать
Я прикусываю нижнюю губу.
Этот человек ушел?
Практически сразу.
Как он выглядел?
Девушка вновь обращается к хозяину с ощипанным гусем и тут же переводит описание слово в слово. Этот человек был высокого роста, молодой, блондин. На нем был темно-синий костюм и коричневый замшевый жилет. Больше толстяку нечего добавить
Чем еще мы можем вам помочь? Мы к вашим услугам, говорит девушка.
Можно было бы предложить ей несколько уроков французского языка, чтобы расширить ее словарный запас Лучше всего вечерние курсы для взрослых. Но она слишком серьезная, слишком тоскливая.
Да, спохватываюсь я, есть еще кое-что, что вы можете сделать для меня: пару яиц с беконом!
Она с готовностью переводит заказ своему работодателю, и тот, как только я заявляю о себе как клиент, становится очень активным. Он указывает мне на стол рядом с большой фаянсовой вазой. Столик кокетливо накрыт скатертью в красную клеточку
Я сажусь и с огромным аппетитом (очевидно, я при этом урчу, как кот) поглощаю приготовленную для меня яичницу.
Бодро пережевывая, я углубляюсь в ретроспективу событий. Вот отсюда, из ресторана этой гостиницы, потянулась цепочка, на конце которой виселица и Эммануэль Ролле с черным мешком на голове. Что, вы пожимаете плечами? Даю слово! Мой нос это вам не какая-нибудь свекла. С тех пор как мы знаем друг друга, вы должны были убедиться, что, если я иду по следу, пусть даже его нет, это означает, что пахнет жареным. Я редко ошибаюсь. Тут мой лысый босс с накрахмаленными манжетами глядел как в воду. Есть дело Ролле! И дело не такое простое, как видела его английская полиция.