Учащегося реального училища возмущает и отношение к религии. Ведь почти никто из окружающих его не верит в бога, а почему-то все притворяются, что верят. Ходят в церковь, истово молятся, а на самом деле только делают вид, что молятся и верят. Достаточно взять какую-нибудь книгу по истории религиозных учений, чтобы понять возникновение и развитие религии как явления вполне закономерного в естественной истории человечества.
Мучительно искал Алексей Толстой ответы на сложные вопросы бытия. Он много читал в это время, но чем больше читал, тем больше вопросов возникало перед ним... Почему у разных народов возникают различные религии и культы, почему народы разбиваются на разные племена, вносят разницу в религию? И неудивительно, что народы, попавшие в более благоприятные условия жизни, быстрее развиваются. А вместе развивается и религия. В чем же отражается ее развитие, продолжал допрашивать себя Алексей. И отвечал: в постановке человека в наилучшие условия. Когда человек поставлен в наилучшие условия, тогда он достигнет истины. А истины он достигнет, когда обобщит все, что ни
есть на белом свете. Так человек и поступал, поэтому ограничивалось количество богов, и наконец остался только дин творец Вселенной. А сейчас?
Культурный человек XX столетия понимает, что религия, сыграв свою роль в эволюции человечества, должна отойти на второй план, как тормозящий элемент, которым можно было легко замаскировать все еще неизвестные отрасли в науке и природе.
Говорят, что верующий человек счастлив, находя успокоение в молитвах своему богу. Так ли это? И что такое счастье вообще? Счастье зависит от человека, от его внутреннего состояния. Счастье не всегда зависит от славы, богатства, почестей. Сколько раз бывало так, что человек, вознесенный славой, считал достигнутое им предметом счастья, но достаточно малейшего случая, и он слетал со своего пьедестала, разбитый и отчаявшийся в жизни. Крез, Наполеон, Бирон, Меньшиков... Все они, не имея личного душевного счастья, в конце концов делались несчастливейшими людьми, кончавшими жизнь в уединении, ссылке. Алексей вспомнил, как Карамзин в своем сочинении «О любви к отечеству и народной гордости» описывает иностранца, живущего в Швейцарии. Природа дала ему все в его укромном уголке: чистый прекрасный воздух, тучные пастбища, свежую прозрачную воду. Швейцарцы при таких же условиях были бы счастливы. А он? Нет, его душа скорбит по родине, по друзьям, родным гражданам. Пускай его родина в тысячу раз хуже по своим природным богатствам той местности, в которой он сейчас живет, но он любит ее любовью сына, и эту-то любовь Карамзин называет нравственной. Но не является ли она ничем иным, как внутренним состоянием человека, которое не может побороть природа. Забудь он родину, друзей и врагов, полюби он укромный уголок, и он был бы счастлив. Евгений Онегин и Новый Тангейзер герои несчастливые от пустоты и бесцельности жизни. Имей Евгений цель, стремись к чему-нибудь, обрети он душевный мир и он был бы счастлив. А Тангейзер! Разве не построил он свою жизнь на ложных началах, добиваясь только внешнего счастья? Поставь себя в доме жены так, чтобы, кроме нежностей, у него была какая-нибудь цель, чтобы у него был свой мир, он не разбил бы жизнь другого существа, любимого и любящего. А сколько хороших людей при самой счастливой обстановке, при личном счастье делаются несчастными из-за идеи... Ради нее они жертвуют всем, даже жизнью. Жизнь их складывается несчастливо, зато они умирают с чистой совестью. Совесть... Сколько раз в книгах приходилось Алексею сталкиваться с этим понятием. «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста», вспомнил он слова Бориса Годунова. «Совесть это ведьма, которая проест сердце», сказал Пушкин устами своего скупого рыцаря. Казалось бы, он достиг своей цели, сидя перед своими сокровищами, достиг своего счастья. А он несчастлив, вспоминая, какими нечистыми путями достигалось его могущество. А Борис Годунов и Макбет? Разве они не добились желанной цели полновластия и блеска славы? А потом каждый пустяк, каждый шорох или неловкое слово повергало их в страх, вызванный мучительными угрызениями совести. А Франц в «Разбойниках» приходил в бешенство из-за такой пустячной мелочи, как сон. А все оттого, что думал, что убил отца. Сновидение только тогда оставляет свои последствия, когда у человека есть что-то нечистое на душе, а Франца тоже грызла совесть, и он пугался будущей жизни.
Нет, счастья никто не достигал неправедными путями. Все равно рано или поздно угрызения совести дадут о себе знать, в какую бы благоприятную обстановку ни попадал этот человек. Да, совесть, видимо, есть тот маленький уголок сердца, который может на время заглохнуть, зарасти, но совершенно погибнуть не может. Даже у самых закоренелых преступников, убивших, по их выражению, свою совесть, в некоторых неожиданных случаях появляется она, вырвется как птичка из клетки и больно, больно стучит в самое живое место человеческой души. В Макбете, Годунове, скупом рыцаре голос совести на время заглох. Наоборот, у неиспорченного человека, особенно у ребенка, совесть, наверное, занимает добрую половину сердца, приходя каждый раз на помощь, останавливая и сдерживая при совершении дурных поступков. «Тяжела ты, шапка Мономаха», говорит Борис Годунов. И действительно, не послушался он совести, убил он Дмитрия, и все царские блага не могут заменить его душевного спокойствия. А Макбет, счастливый и беспечный, наслаждался спокойствием и властью, пока демон искушения и соблазна не сделал из него убийцу и несчастнейшего человека, измученного угрызениями совести. Тысячи и тысячи людей страдали из-за того, что не слушались голоса совести, так бережно охраняющего человека от многих искушений. Но ведь никто из тех, кто совершал дурной поступок, видимо, не знал о его последствиях.