Смотрю я, Леля, на тебя и думаю, может, твое призвание в писательстве? Может, попробуешь написать для «Русалочки» несколько песенок?
Конечно, напишу. Стихи у меня быстрее получаются. Только скажи, на какую тему. А кто ее издавать будет?
Еще нет окончательного решения, но многие находят ее удачной. Алексей Аполлонович читал ее у Октавии Бонифатьевны, известной в Самаре воспитательницы детей, и пишет, что пьеса имела полный успех, вызвала восторг. Может, он и преувеличивает, но все же приятно. Слушателями были она и кучка детей. Октавия Бонифатьевна хвалила, кажется, ей понравилось более всего другого. Она отметила ее красоту, изящество, полный реализм в изображении рыбаков и милый образ русалочки. Но особенно ему понравилось, пишет, отношение детей. Пока шел разговор рыбаков, они сначала фыркали, потом наступила мертвая тишина. Вообще, говорит, это был страшный подъем духа, а для него было просто наслаждением видеть такую аудиторию. Сговорились в следующий раз читать «Сестру Верочку». Как-то это сойдет? Октавии Бонифатьевне, я знаю, «Сестра Верочка» меньше понравится. Она боится для детей слишком много психологии. Словом, ты видишь, пьеса не такая уж плохая, а если ты напишешь для нее удачные песенки, она хорошо пойдет на сцене.
Александра Леонтьевна пошла спать, а Алексей долго еще работал по заданию «Задушевного слова».
Александра Леонтьевна чутко присматривалась ко всему, что происходило в Петербурге. О многом, что было до недавнего времени недозволенным, стали смело и открыто говорить. Это удивляло и радовало ее. Приходя домой, она делилась своими впечатлениями с Алексеем, стараясь заинтересовать его политическими новостями, но оказывалось, что он знает ничуть не меньше ее, особенно из области того, что обычно относят к светским новостям.
В конце октября ее поразила одна студенческая манифестация. Что они ею хотели сказать, неизвестно. Одна толпа шла по правую сторону Невского и пела «Марсельезу», другая по левую и пела «Боже, царя храни». Так дошли они до Гостиного. Тут околоточный подошел к ним и вежливенько попросил не кричать. Они замолчали и разошлись. Когда она рассказала об этом Алексею, он только пожал плечами, словно недоумевая по поводу такого простого вопроса.
Здесь и не то увидишь. Я уж ничему не удивляюсь. Пошла такая круговерть, что трудно разобраться. Послушаешь одних, вроде они правы, а послушаешь других и с ними соглашаешься. Кто победит, неизвестно. Ясно только одно, что по-старому продолжаться не может.
Шестого ноября ожидается здесь съезд земцев, перебила его Александра Леонтьевна. Конечно, ты это знаешь из газет. Журналисты и лучшие земцы надеются, что на этом съезде будет произнесено страшное и желанное слово конституция. Посмотрела бы я на нашего губернатора Андрея Андреевича Ушакова, когда он, понуждаемый общественным мнением, будет произносить это слово.
Да, представляю. Картина получится поистине трагикомическая. А ты знаешь, мама, что здесь, в Петербурге, происходил негласный съезд некоторых земцев. Они хотели собраться в Москве, но великий князь Алексей запретил. Тогда Святополк Мирский сказал: «Пускай собираются в Петербурге». А когда ему сказали, что будет произнесено это сакраментальное слово, он сказал: «Ну что ж, послушаем. Я сам принципиально против, но ведь мое мнение ни для кого не указка. Надо послушать то, что действительно желают». Земцы собрались и говорили три дня. Потом собрались вместе с выдающимися журналистами. Это вышло случайно. Собрались в одном из зал Тенишевского училища, а в другом зале собрались журналисты, которые узнали обо всем и присоединились к земцам. Стали говорить по поводу предстоящего съезда. Речи были горячие и ультрарадикальные. Сакраментальное слово было произнесено и решено, что положение России так безнадежно, что при настоящем строе она идет к верной гибели. Что скажет съезд? Если он будет состоять хотя наполовину из Андрей Андреичей, то получится кое-что похожее на заговорщиков из оперетты.
Есть слухи, Леля, конечно, это только слухи, что сам Победоносцев слез с печки и написал государю записку, в которой говорит, что время колебаний прошло и что политика Святополка Мирского повернула дело так, что после этого надо идти или вперед, или круто назад. Говорят, было колебание, ведь государь такой нерешительный. Но молодая мать сказала будто: «Я не хочу, чтобы мой сын был взорван на воздух». И будто это слово произвело потрясающий эффект.
Я, конечно, слышал об этом, только, мамочка, ради бога об этом анекдоте не говори никому, теперь время опасное, не знаешь, в какую сторону ветер подует. Флюгер вертится туда и сюда. У Святополка нет друзей, но, к счастью, и враги испуганы. Сейчас ведь серьезных деятелей, государственных умов нет.
Витте, говорят, пишет конституцию на всякий случай по собственному почину, чтобы подсунуть ее в опасную минуту. Победоносцев же, может быть, сумеет снова запугать и повернуть назад. Ведь говорят же об отставке Святополка Мирского.
Да это все петербургские сплетни. Знаешь, слух о выходе Святополка в отставку произошел таким образом. Он был болен. Дурново, воспользовавшись этим, ходил по коридорам министерства и спрашивал с озабоченным видом: «Кто мог распустить нелепый слух об отставке Святополка Мирского». И этого было достаточно, чтобы слух разлетелся по всему Петербургу и за его пределы с быстротой молнии. Ты же знаешь, как это делается. Говорили уже уверенно: «Святополк Мирский выходит в отставку». Конечно, я передаю тебе слухи, попробуй разберись тут, что правда и что неправда.