При ее приближении дверца распахнулась, с подножки спрыгнул невысокий кругленький человечек. Это был дежурный механик таксопарка Михаил Михайлович Устинов, который по вызову водителя Лекарева привел «Техпомощь» к завязшему в грязи такси, а потом позвонил в милицию.
Можете ехать, сказала Маркова. Да и мы сейчас тронемся. Буксир вызвали, отведем машину в наш гараж. Тут ни пройти, ни проехать, ни посмотреть как следует. Только, товарищ Лекарев, с вами сейчас пойдет Евгений Петрович Клишин, наш инспектор, он вашу жену порасспросит, хорошо? спросила она, заглядывая в кабину, где сидел Лекарев. Вы уж извините, что будить ее придется.
Да она и не спит вон, оконце светится, ответил Лекарев. Ничего, не извиняйтесь. Так случилось чего же
Ну хорошо, сказала Маркова, постукивая каблуком о каблук было холодно, и ноги промочила, конечно.
Тут робко подал голос Устинов:
А Славика это куда теперь? А, товарищ следователь?
В морг, коротко ответила Татьяна Васильевна, кивнула на прощание и пошла к «Волге».
Сзади тихо вздохнул Устинов:
Господи О господи!..
Было только восемь утра, но голос эксперта-медика Мудрого уже звучал утомленно. Фамилия эта, как считала Татьяна Васильевна, необычайно подходила к его внешности библейского старца, с седой бородой, вечно обсыпанной не то пеплом ленинградского «Беломора», не то следами извержений каких-то доисторических вулканов. Мудрый сонно поник в кресле и позевывал, глядя на остальных членов опергруппы, тоже невыспавшихся, собравшихся ни свет ни заря в комнате двести пять по улице Гражданской, где помещалось краевое управление внутренних дел. Впрочем, Мудрый уже успел провести экспертизу трупа водителя такси Станислава Петровича Заславского. Этому двадцатичетырехлетнему парню выстрелили в голову сзади. Судя по положению тела да и следов борьбы не было в машине выстрела он не ожидал. Мудрый к тому же настаивал, что пуля была выпущена не из револьвера.
Порошинки под кожей, копоть словно нехотя говорил он. Похоже на охотничье ружье, хотя, скорее, это обрез.
Да, я тоже так думаю, вмешался эксперт-криминалист Борис Мельников. Пока убийца с ружьем копошился, водитель успел бы обернуться. А обрез выхватил из-под пальто и все. Явно не ожидал водитель выстрела.
Дело даже не в этом, продолжал Мудрый. В раневом канале всякий, извините за выражение, мусор: картонные пыжи, большое количество дроби. Стреляли с расстояния сорок шестьдесят сантиметров.
Обрез, обрез! кивал Мельников. Что-то модным стало это кулацкое оружие.
Что касается моды, тут с Борисом не спорили. Даже одет он был всегда как фарцовщик с барахолки, да еще носил сверхинтеллектуальные «фильтры». Татьяна Васильевна посмотрела на него и мимоходом подумала, что в ее группе только два инспектора угрозыска Женя Клишин и Саша Гаевский как-то внешне соответствуют типичному представлению о работниках милиции. А о Борисе так сразу не скажешь, о Мудром тоже, да и о ней самой, если на то пошло: толстуха с мужскими замашками. Сколько Маркова знает женщин-следователей, всех их кого больше, кого меньше огрубила работа, и все-таки, берясь за очередное расследование, особенно такое, которое сваливается на тебя ночью, всегда вспоминаешь, как наивно надеялась, что последнее раскрытое убийство было и впрямь последним. И не только в твоей работе, по и вообще. Потом такие «бабские», как Маркова сама называет, мысли исчезают, вернее, тонут
в заботах.
Сводку надо проверить, сказала Татьяна Васильевна. Не зацепил ли этот дядя еще кого своим обрезом. Она набрала номер дежурного, потом, положив трубку, обратилась к Клишину: Теперь ты, Женя. Многих опросил?
Да нет, человек десять.
Голос у Клишина был такой, словно он перед нами извинялся.
Нормально, ободрила его Маркова. Будил?
В двух квартирах не спали: у Лекарева, и еще там один вахтер на дежурство собирался.
Ругались?
Да нет, успокоил Женя. В основном жалели. Кого, тебя?
Нет, таксиста. И меня заодно. Уж очень, говорят, хлопотная работка. А тот вахтер меня спрашивает: со многими уже беседовали? Я говорю: вы десятый. Он сочувственно так цыкнул: в детективах, мол, почему-то сразу на самого главного свидетеля выходят. Где же правда жизни?
Ну а ты? засмеялся Борис.
Я? Женя пожал плечами. Я говорю: если всю правду жизни в детективах отражать, так их читать никто не будет. Он мне почему? А я так ведь у читателей терпения не хватит.
Верно, кивнула Татьяна Васильевна. Терпения на это только у нас и хватает. Однако что же ты все-таки узнал?
Да ничего. Как назло, никто ничего не видел, выстрела не слышали, пожаловался Женя. Если кто и заметил такси, подумали, ждет пассажира. Или Петр на ужин заехал, Лекарев.
Ти-ши-на! разочарованно протянул Борис.
Женя виновато улыбнулся. Плотный, крепкий, с мягким круглым лицом, на котором то и дело появлялось озадаченное выражение, он был новичком в группе по расследованию особо опасных преступлений.
Принесли сводку дежурного по городу. Оказалось, что вчерашний день выдался тихим: одно, «их», убийство»; авария, в которой оба водителя отделались легким испугом; двое подростков пытались ограбить киоск «Союзпечати», но сработала сигнализация. Кроме того, в Железнодорожный РОВД вечером поступило сообщение из второй горбольницы, что «скорая помощь» доставила гражданина Сюлюкова Виталия Петровича, двадцати пяти лет, проживающего в переулке Лесотехническом, 49а. Доставлен Сюлюков в нетрезвом состоянии. Диагноз рваная рана боковой поверхности шеи. Правда, ни Сюлюков, ни участники еще четырех драк всех хулиганов удалось задержать и близко не подходили к такси.