Хозяйка вышла на кухню приготовить чай, а он, продолжая разглядывать комнату, чувствовал себя в непривычной обстановке как-то странно и переводил взгляд с предмета на предмет. Да, неплохо устроилась эта девчонка. Совсем молоденькая, а живёт как хочет. Впрочем, может быть, именно потому, что молода и вполне современна, плюёт на все условности. Такая жизнь была весьма далека от размеренных будней, к которым привык Гисукэ.
Одна стена была не сплошной, а как в японском доме, состояла из фусума высоких и широких, больше стандартных размеров. Обтянутые платьевой тканью, они выглядели очень нарядно. Наверное, это сейчас модно Правда, Гисукэ гораздо больше, чем красота интерьера, интересовало то, что находится за фусума: скорее всего, там спальня.
Квартира дорогая, это уж точно. Неужели до ходы от "любви" столь велики, что девчонка может позволить себе подобную роскошь? С него она взяла двадцать тысяч высокая у неё такса. Но не вся же эта сумма достаётся ей. Плата горничной, поставляющей клиентов, процент бару, служащему вратами в эту райскую обитель Так что у неё остаётся процентов шестьдесят, семьдесят, то есть двенадцать, четырнадцать тысяч иен. Сколько же это получается в месяц? Если она будет принимать клиентов каждый день, то доход составит около четырёхсот тысяч. Впрочем, каждый день невозможно, значит, тысяч триста. Из них не меньше тридцати тысяч за квартиру; одежда, косметика ещё тысяч пятьдесят, на еду Но тут женщина подала чай, и Гисукэ прервал свои расчёты.
Поставив чашку перед Гисукэ, она уселась напротив. Юбка, и без того короткая, задралась, обнажив ослепительные ноги. Она и не подумала её одёрнуть. Миниатюрная, тоненькая, но отнюдь не тощая, с тугой грудью, хорошо развитыми бёдрами и стройными ногами, она была очень хороша.
Яркий свет не опроверг ту оценку, которую в полумраке дал ей Гисукэ. Овальное, с правильными чертами лицо было совсем юным. Подбородок округлый, нежный, как у ребёнка. Как ни странно, в сочетании с этим косметика придавала ей какой-то особый кошачий шарм. Ей, конечно, не больше двадцати: такая безупречная гладкость кожи, такая нетронутая свежесть свойственны только очень ранней молодости. Встретишь её на улице и ни за что не поверишь, что эта девочка зарабатывает на жизнь "любовью". Весь её
облик противоречил предположению о разрушающем душу и тело ремесле проститутки. И увлечённость Гисукэ в этой оценке не играла никакой роли.
Может быть "любовь" для неё лишь эпизоды? Но если так, то на что же она живёт?..
Как тебя зовут? спросил Гисукэ и уткнулся в чашку с чаем, смутившись взгляда её больших чёрных глаз. Он всё время чувствовал себя не в своей тарелке, возможно из-за разницы в возрасте, а вернее, из-за того, что мир её поколения был ему чужд и малопонятен.
Кацуко, прошу любить и жаловать.
Ты местная?
Нет Кацуко покачала головой, но откуда родом, не сказала.
Гисукэ всё время мучился, как передать ей деньги. Неужели просто так из рук в руки? Получится грубо, она может оскорбиться, начнёт презирать невежу: как-никак их встреча происходит под знаком "любви". Улучить бы подходящий момент в то же время тянуть с этим тоже нельзя получится, что он увиливает.
Извини Гисукэ отвернулся, достал из-за пазухи потрёпанного гостиничного кимоно бумажник и, выдвинув две десятитысячные купюры, положил их перед Кацуко. От волнения он даже покрылся испариной.
Благодарю. Против ожидания она ничуть не смутилась, взяла деньги и вдруг встала с кресла: Одну минуточку.
В её взгляде появилась теплота, голос прозвучал ласково: получила деньги, взамен сейчас же даёт гарантию, что "любовь" состоится.
Кацуко исчезла за дверью рядом со столовой-кухней. Послышался шум льющейся воды она наполняла ванну. Гисукэ немного смутила подобная деловитость. Впрочем, это, как видно, ещё одна гарантия: ванна входит в программу "любви" за двадцать тысяч иен. Ну что же, по крайней мере откровенно. Значит, и ему нечего смущаться. Напряжение мгновенно спало.
Она вернулась, вытирая мокрые руки. Пришла поболтать, пока наполняется ванна. Вода продолжала шуметь.
Вы долго пробудете в "Коё-со"? спросила Кацуко, взмахнув длинными ресницами.
Название гостиницы она, очевидно, узнала у горничной; кроме того, оно было выткано на его кимоно.
Не знаю Я только сегодня приехал.
Гисукэ ещё не совсем привык к её длинным распущенным волосам, к макияжу, который почему-то делал её похожей на котёнка, но первоначальная скованность прошла. Из сверкающих серебряным лаком коготков Кацуко две десятитысячные купюры уже исчезли.
Так значит, ты не из местных?
Не из местных.
Из Токио?
Гисукэ определил это по её речи, местные жители, говоря на нормативном японском, не могут избавиться от диалектального акцента.
Да, из тех краёв.
А что же сюда приехала?
Были причины. Кацуко засмеялась. В свете люстры сверкнули белоснежные тоже выставочные зубы. На её веках искрился перламутровый блеск.
Бежала сюда с любимым, а он удрал обратно; так что ли?
Не совсем Наши отношения кончились ещё там, и я с отчаяния взяла да уехала Вот так здесь и оказалась.