Эллери достал из пакета для вещественных доказательств деньги Грейема.
Эти три тысячедолларовые купюры были плотно скатаны в трубочку, а верхняя была испачкана маслом. Следовательно, Грейем, вы хранили их в каком-то узком трубообразном вместилище, маслянистом изнутри. Почему вы не сказали нам, что прятали деньги в дуле вашего пистолета?
Господи! простонал Хэнк.
Очевидно, Крысенок Джонсон забрался к вам в комнату не за деньгами, а за пистолетом. У него не было оружия, и он решил, что оно должно иметься у недавно демобилизованного солдата. Уже позже, обследуя пистолет, он нашел в дуле три купюры. Следовательно, обратился Эллери к позеленевшему Джонсону, если деньги были у вас, то был и пистолет, из которого застрелили Брока. Вы пробрались к нему в комнату после ухода Грейема, прикончили его, стали искать деньги, которые он забрал у вас, не нашли их, потеряли голову и вернулись к себе. Должно быть, Джун Грейем просто не заметила вас, когда шла в комнату Брока. Эллери с усмешкой повернулся к молодоженам. Вопросы есть?
Да, сказал Хэнк Грейем, вытирая слезы жены. Кто-нибудь знает, где я могу найти честного агента по продаже недвижимости?
ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ
Как сегодня дела в офисе, дорогой?
Все в порядке, ответил Генри Уиттер, и Клер поняла, что неприятности не связаны с работой. В свою очередь муж спросил: А как Джоди провела день?
Как обычно.
Генри пристраивал в стенной шкаф в прихожей пальто, шляпу и галоши, покуда трое детей обшаривали его карманы в поисках плиток шоколада, которые он всегда приносил домой в дни получки.
Опять маленькие! возмущенно прошепелявила
крошка Сэл.
Я хочу большую! захныкал пятилетний Пит.
Эдди, которому исполнилось десять и который уже разбирался в финансовых трудностях, молча отошел со своей долей добычи.
Вам не стыдно? обратилась Клер к Сэл и Питу.
А почему им должно быть стыдно? странным тоном отозвался Генри. Они правы. И он двинулся в заднюю спальню повидать Джоди, которая пролежала там последние три года своей восьмилетней жизни.
После обеда, состоявшего из консервированной фасоли с еле видными обрезками мяса, которые соскреб в своей лавке мистер Шольте с говяжьих ребер, Клер отправила Сэл и Пита спать, усадила Эдди к телевизору, устроила Джоди на ночь и поспешила назад в кухню. Она помогла Генри помыть посуду, а потом Уиттеры уселись за кухонный стол для еженедельного совещания Клер с ее записями расходов, а Генри с карандашом, бумагой и выданным на работе чеком.
Клер зачитывала пункт за пунктом, а Генри записывал их бухгалтерским почерком. Арендная плата, газ, электричество, телефон, взнос за телевизор, страхование жизни, медицинская страховка, личные долги, еда, прачечная. «Дополнительные» траты новые ботинки для Пита, школьная тетрадь для Эдди, ремонт пылесоса. А затем, в кошмарной отдельной колонке, озаглавленной «Джоди»: лекарства, терапевт, очередная выплата гонорара хирургу за последнюю операцию
Генри добавил еще две колонки.
Расходы 89 долларов 61 цент. Зарплата за вычетом налогов 82 доллара 25 центов. Дебетовый остаток 7 долларов 36 центов. У Генри начался нервный тик.
Клер собиралась заговорить, но слова застряли у нее в горле. Все дело было в колонке Джоди. Без нее они могли бы получать хоть какую-то прибыль и покупать детям приличную одежду Клер выбросила эти мысли из головы.
Генри откашлялся.
Клер начал он.
Нет! вскрикнула Клер. Нет, Генри! Может быть, ты потерял надежду на выздоровление Джоди, но я нет. Я не собираюсь отдавать моего ребенка на попечение государства. Она нуждается в семье в любви и помощи, которые мы можем давать ей, и, возможно, когда-нибудь Лучше мы расстанемся с телефоном или с телевизором. Через несколько месяцев тебе должны повысить жалованье. Мы как-нибудь продержимся.
Кто говорит о том, чтобы отослать Джоди? Голос Генри звучал очень странно, и Клер почувствовала озноб. Речь не об этом, Клер.
Тогда о чем? Я поняла, что что-то не так с той минуты, как ты пришел.
Сегодня Талли звонил мне в офис.
Талли? Клер сидела неподвижно. В прошлом году, когда Джоди понадобилась вторая операция, а они использовали все, полагающееся им по страховке, Генри пришлось обратиться к ростовщику. Что ему нужно?
Не знаю. Генри потянулся за сигаретами, но вспомнил, что уже выкурил дневную норму, и сунул пачку в карман. Он только сказал, чтобы я пришел к нему в контору завтра в семь вечера.
Но ты ведь выплатил ему проценты за прошлый месяц. Или нет?
Конечно выплатил!
Тогда почему
Говорю тебе, не знаю!
Господи, подумала Клер, только не теперь! Поднявшись, она подошла к Генри и положила красные потрескавшиеся руки на его худые плечи.
Не волнуйся, дорогой.
А кто волнуется? Но Генри не мог справиться с тиком.
Генри сел. В комнате не было ничего, кроме старого письменного стола, вращающегося кресла, которое занимал Талли, шкафа с документами, большой металлической корзины для мусора и «стула для клиентов», тем не менее она всегда казалась переполненной. Все выглядело старым, дешевым и потертым, как сам Талли. Ростовщик был тощим субъектом с глазами, похожими на ржавые стальные бритвы.