Анджело, скажите этому человеку, что я пришла к нему от имени «Первопоселенок»!
И между Черити и Ромео завязался диалог, а дворецкий служил посредником в этом разговоре двух миров, которые, во всех значениях этого слова, не могли понять друг друга.
Мы приняли вас, сэр, как приличествовало встретить отца женщины, вступившей в семью Лекок, но теперь вынуждены признать, что вы обесчестили нас, обесчестили Бостон, обесчестили Соединенные Штаты!
То, что вы сказали, ужасно глупо, но зато вы изъясняетесь очень красиво.
Мисс Лекок долго сопела от возмущения и наконец потребовала объяснений.
Вы назвали меня дурой?
Не вас, синьорина! Глупость то, что вы сказали.
Но тот, кто болтает чепуху, неизбежно идиот! Разве не так?
Вовсе нет! Глупостей можно наговорить под влиянием каких-нибудь сильных чувств. Скажем, от страха, от ярости или из-за любви!
Я вас не боюсь, вы слишком ничтожны, чтобы рассердить меня, а уж насчет любви «Первопоселенки» презирают эту отвратительную слабость. Мы оставляем се другим!
Глубокий вздох Тарчинини мог бы, кажется, запустить в небо космическую ракету. Мисс Черити снизошла до удивления.
Что с вами?
Я страдаю.
Страдаете?
Да, именно так! Слыша, как женщина, подобная вам, мисс Лекок, презрительно отзывается о любви, я не могу не страдать!
Впервые в жизни Черити услышала, как ее имя ставят рядом со словом «любовь». Не веря своим ушам, она все же почувствовала легкое волнение.
Что вы имеете в виду, мистер Тарчинини? уже мягче спросила старая дева.
Представляю, скольких мужчин вы сделали
несчастными!
Чувствуя, что мисс Лекок наблюдает за его реакцией, Анджело с трудом сохранял серьезный вид и лишь добросовестно передавал смысл слов Ромео. Черити покраснела.
Вы что, смеетесь надо мной?
О нет, мисс! Если Ромео Тарчинини что и уважает, если он над чем никогда не рискнул бы смеяться, так это любовь! Впрочем, узнай кто-нибудь в Вероне, что я посмел так кощунствовать, меня бы по возвращении закидали камнями!
Искренний пыл Ромео произвел на старую деву сильное впечатление.
Вы так хорошо разбираетесь в этом вопросе? почти робко спросила она.
Я? Ma que! Да всей Вероне известно, что Ромео Тарчинини величайший эксперт! Поэтому, едва увидев вас, я подумал: вот женщина, рожденная только для любви, и, если бы она лишь пожелала
Вы вы так считаете?
Еще бы! О Мадонна, да я просто уверен в этом! Неужели вы станете отрицать, мисс, что когда-то из-за вас дрались поклонники, а по вечерам пели серенады под окнами?
Честно говоря
Ни слова больше! Я уважаю целомудрие той, что сохранила чистоту только из-за слишком высокой требовательности!
И столь же лицемерным, сколь дрожащим от искреннего волнения голосом Ромео осмелился добавить:
Я уверен, что если кто и может понять любовные страдания, то это вы, мисс Черити!
Старая дева уже почти не сомневалась, что когда-то юноши сражались из-за ее прекрасных глаз, и даже слышала томные стоны гитары и серенады, о которых говорил этот итальянец. Вся озлобленность этой мегеры куда-то пропала, и человек, рассказывавший Черити о том, чего она сроду не слышала, вдруг показался ей симпатичным.
Я начинаю думать, мистер Тарчинини, что несколько ошибалась на ваш счет. А может быть, меня ввели в заблуждение сплетни и наветы? Вся эта странная история с освобождением Мерси
Я просто опередил вас!
Вы меня
Да, ведь только мы с вами можем понять то, что случилось со Стивом Мерси, ибо здесь главное не рассудок, а сердце!
И Ромео вдохновенно оживил перед глазами мисс Лекок печальный роман Стива и Деборы. По его версии, тут повторилась история Самсона и Далилы. Мисс Лекок, несмотря на неудобства перевода, несколько обеднявшего повествование и лишавшего его первоначального накала, слушала с замиранием сердца. Черити казалось, что эта Дебора, которой она никогда не видела, словно родная сестра походила на мисс Лекок в юности, ту мисс Лекок, какой она могла и должна была быть, а впрочем, конечно, была Потрясенный Анджело наблюдал, как эта сухая, тираничная старая дева, не более чувствительная, чем какой-нибудь рассерженный тарантул, преображается у него на глазах. Веронские чары растопили лед, и Черити таяла, приобретая совершенно новый облик. Когда Ромео умолк, в глазах мисс Лекок впервые за последние двадцать лет стояли слезы.
Мистер Тар чи нини вы не обыкновенный человек! пробормотала она.
Итальянец поклонился.
Позвольте воздать должное вашей редкой проницательности, синьорина!
Вы поступили совершенно правильно! Этот несчастный мальчик один со своей печалью, с воспоминаниями об этой неблагодарной, неверной Нет-нет, его нельзя бросать на произвол судьбы! Я помогу вам спасти его, мистер Тарчинини!
Правда?
Клянусь флагом «Первопоселенок»!
Не раздумывая о последствиях, а может, потому, что это вообще соответствовало его характеру, Ромео сжал Черити в объятиях и пылко расцеловал. Анджело зажмурился, боясь увидеть, чем это кончится, но, не слыша никаких признаков грозы, снова приоткрыл глаза. Мисс Лекок, выпрямившись и глядя куда-то вдаль невидящим взором, тихонько гладила себя по щекам.