Султан раздавил окурок так, что искры полетели во все стороны. Потом пожал плечами.
А мне наплевать.
Таков уж он был. Нос крючком и все такое прочее. Невероятно длинные, худые руки, большой крючковатый нос и холодные, рыбьи глаза, с презрительной насмешкой глядящие на мир. Ничего не поделаешь, мне Султан нравился и убить его мне было бы не так-то легко.
Ты не очень зарывайся! прикрикнул на него Альфонс.
Слушай сказал я. Не верится мне, что Чурбана убил Турок.
Мне и самому не верится. Но что, если мы ошибаемся?
Что ты делал тут, когда мы пришли? спросил я у Турка.
Решил, что отомщу за Хопкинса, и выслеживал одного человека.
Кого это?
Убийцу.
Ты знаешь, кто убийца? спросил Альфонс.
Знаю.
Кто?
Этого я не могу сказать.
А если я тебя придушу? полюбопытствовал мой друг.
Тогда тем более ничего не скажу. И вообще, если не я убил Чурбана, то нечего вам ко мне и приставать. Допросы мне только легавые устраивали.
В этом тоже была доля правды.
Ладно,
сказал я. Я тебе верю.
Я тоже, кивнул Альфонс.
Стало быть, я уже не обвиняемый здесь? спросил Султан.
Уже нет.
Тогда, Султан повернулся к Альфонсу, за что ты мне только что разбил морду?
Его длинная рука метнулась вперед и ударила в подбородок моего друга с такой силой, что любой нормальный человек свалился бы без чувств. Но Альфонс только ответил встречным ударом.
Началась страшная свалка. На мой взгляд, Альфонс мог без труда решить дело в свою пользу по части рукопашной я равного ему нигде не встречал, но не хотел, чтобы Турок окончательно ударил в грязь лицом. Они упали на пол и усердно молотили друг друга.
Я не вмешивался. Это их личное дело. Выяснение отношений между двумя джентльменами.
Я отвернулся и еще раз посмотрел на моего покойного друга. Он лежал в ящике с закрытыми глазами Бедняга Хопкинс Какое у него мирное, спокойное лицо
Что это?
Я отчетливо увидел, как дрогнула мышца на его лице.
Возле носа.
Матерь божья! Мы ведь мы ведь не проверили жив ли он?
Прекратите! крикнул я дерущимся и с чувством пнул Альфонса, который как раз схватил Турка за уши и колотил его головой об пол.
Ребята! По-моему, Чурбан пошевелился. Надо проверить может, он еще жив
Ты пульс у него не проверял? спросил Альфонс у Турка.
Нет, я думал пропыхтел тот.
Мы кинулись к Хопкинсу и вытащили его из ящика. Альфонс приложил ухо к его груди. Мы, напряженно ожидая, стояли рядом.
Ну?
Ничего не слышу Ухо от груди он, однако, не оторвал и после долгой паузы добавил: Может быть Иногда кажется, что немного стучит И он не холодный совсем не остыл
Он вытащил из кармана плоскую фляжку и, разжав зубы, влил несколько капель рома в рот неподвижному Хопкинсу. Я начал растирать Чурбану грудь.
Если он был жив, то только благодаря тому, что рана оказалась очень тяжелой. Я не шучу. Так оно и есть. В Сингапуре один капитан полиции рассказывал мне, что при глубоком обмороке человек не так кровоточит, потому что кровообращение замедляется и свернувшаяся кровь успевает закрыть рану.
Через несколько минут, показавшихся нам вечностью, мы услышали слабое сердцебиение.
Нужен врач, сказал Турок. И хороший врач.
Мы уложили Хопкинса на кучу пустых мешков и побежали за врачом
Постоянные компаньоны Альфонса терпеливо дожидались нас на причале.
Можете идти, сказал Альфонс Мы сами сделаем все, что нужно.
В оранском порту у нас был свой врач Федор Квастич, служивший когда-то на русском крейсере «Кронштадт». После революции судьба занесла его в Оран.
Дела у него и с самого начала шли не бог весть как, а потом из-за вина и карт совсем покатились под горку. Пришлось даже за что-то отсидеть год в тюрьме.
Отбыв срок, Квастич осел в порту в качестве врача и мор-финиста. Тут живут не бюрократы. Не диплом важен, а умение. А Квастич умел многое! В первую очередь молчать. Он хорошо знал, что такое врачебная тайна. Если он извлекал из кого-нибудь револьверную пулю, то это не значило, что на следующий день в газетах появится полицейское коммюнике, а если констатировал смерть, то не морочил голову, выясняя, где пациент обрел вечный покой.
Это и называется врачебной тайной.
Квастич много читал, много пил, а в виде побочного занятия играл на фортепьяно в кабаре «Рогатая Кошка». Между прочим, играл первоклассно. Крупные, веснушчатые, белые руки этого опухшего от спирта толстяка так и летали по клавишам.
Мы мчались вовсю благо «Рогатая Кошка» была в одном из соседних переулков.
А где Турецкий Султан? спросил вдруг Альфонс. Турок снова исчез!
Ну и ну!
Вот уж точно, что на воре шапка горит! воскликнул Альфонс.
То, что на воре, полбеды мы и сами не святые. Только он за сегодняшний день уже второй раз нас обманывает
Сволочь! Я его таки задушу!
Сейчас надо прежде всего найти Квастича.
Доктор как раз играл на фортепьяно. Глаза его мягко поблескивали из-под густых бровей. Увидев нас, он опустил крышку инструмента, взял шляпу и сказал хозяину:
Меня вызывают к больному Прошу прощения.
С этими словами он вышел. Вот какой это был человек.
Нож? спросил у нас Квастич.