Американец появился под звуки джазовой композиции, окруженный свитой из тренеров, менеджеров и охранников. Он танцевал, двигаясь в такт музыке, демонстрируя великолепное телосложение и атлетизм. Синие боксерские шорты с белыми звездами не оставляли сомнений в патриотизме спортсмена.
Джексон был моложе Воронина на сорок с лишним лет, выше на несколько сантиметров, тяжелее килограммов на тридцать сплошные мышцы, ни грамма лишнего жира. Его темная кожа блестела от масла, белозубая улыбка сверкала под прожекторами, а в глазах читалась смесь самоуверенности и недоумения зачем его привезли на другой конец света драться со стариком?
Воронин стоял в своем углу, наблюдая за шоу американца с тем же выражением лица, с которым когда-то, должно быть, разглядывал немецкие танки в бинокль без страха, с холодным расчетом.
Когда оба боксера оказались на ринге, рефери нейтральный судья из Швеции пригласил их в центр для инструктажа. Они встретились лицом к лицу, и контраст был разительным: молодость против старости, настоящее против прошлого, капитализм против коммунизма.
Свет бы что ли поярче сделали, не разглядишь ни черта, громко произнес Воронин, прищуриваясь и глядя прямо в глаза чернокожему гиганту.
Переводчик замешкался, не решаясь перевести эту фразу, но Джексон, кажется, уловил смысл. Его улыбка стала натянутой. Он протянул руку для рукопожатия жест уважения к старшему, пусть и не воспринимаемому всерьез сопернику.
Воронин крепко пожал протянутую ладонь, и на мгновение на лице американца промелькнуло удивление хватка у старика была все еще железной.
Рефери начал зачитывать правила на английском, потом на русском. Боксеры разошлись по углам. Алексей поднялся на ринг, чтобы помочь деду снять халат. Под ним оказались простые черные боксерские трусы советского производства никакой роскоши, никаких узоров или надписей.
Как себя чувствуешь? тихо спросил Алексей, разминая деду плечи.
Как перед Курской дугой, хмыкнул старик. Немного неуютно, но работать надо.
Про себя Воронин подумал, что можно было бы и перекреститься, как делали многие однополчане перед боем, несмотря на всю советскую антирелигиозную пропаганду. Потом решил, что пока рано не умирать же он собрался, наверное.
В противоположном углу Джексон подпрыгивал, демонстрируя великолепную физическую форму. Его тренеры что-то выкрикивали, похлопывая своего бойца по плечам. Камеры телевидения крупным планом показывали лица обоих спортсменов: уверенное, молодое американца, и спокойное, изрезанное морщинами и шрамами советского ветерана.
Прозвучал гонг, извещающий о начале первого раунда. Тайрон Джексон выскочил из своего угла, как распрямившаяся пружина. Михаил Петрович медленно, с достоинством вышел на середину ринга.
Два боксера начали кружить друг вокруг друга, примериваясь. Молодость против опыта. Сила против мудрости. Америка против Советского Союза.
Бой начался.
***
За кулисами Дворца спорта члены советской делегации обменивались встревоженными взглядами. Никто не верил в победу Воронина это было бы чудом. Но все надеялись, что старый чемпион хотя бы не опозорится, продержится несколько раундов, сохранит лицо советского спорта.
А ведь изначально на этот бой должен был выйти совсем другой человек Игорь Высоцкий, молодой и перспективный тяжеловес из Ленинграда, чемпион Европы среди молодежи. Именно его кандидатура
года, где он взял золото в полутяжелом весе... Международные встречи, победы, поражения, снова победы. А потом тренерская работа, воспитание молодых чемпионов.
Руки сами собой сжались в кулаки, тело вспомнило стойку. Ноги слегка согнулись в коленях, корпус немного наклонился вперед. Старая травма поясницы сразу отозвалась тупой болью, но Воронин проигнорировал её.
Воронин неожиданно для себя сделал несколько быстрых движений левый прямой, уклон, правый боковой. Суставы отозвались болью, но он не обратил внимания. Еще несколько ударов, защита, снова удар. Его тень на стене повторяла эти движения знакомый танец, который его тело помнило лучше, чем разум.
Не забыл еще, старый пень, усмехнулся он, тяжело дыша. Руки-то помнят. Да и ноги тоже... хоть и болят, черти.
Он выполнил еще одну короткую комбинацию, затем остановился, прислушиваясь к своему телу. Сердце колотилось чаще обычного, но ровно. Дыхание было сбито, но быстро восстанавливалось. "Не так уж плохо для старика", подумал он с удовлетворением.
В его молодости говорили, что боксер как вино: с годами становится только лучше. Конечно, физическая сила уходит, но приходит опыт, тактическое мышление, экономия движений. Воронин знал, что даже сейчас, в свои семьдесят два, мог бы преподать урок многим молодым не силой, так умением.
Из коридора донесся звон часы пробили полдень. Воронин прошел на кухню, включил электрический чайник одну из немногих современных вещей в его доме и щелкнул кнопкой на телевизоре "Рубин". Устройство отозвалось тихим гудением, экран медленно засветился.
Пока чайник нагревался, старик достал из шкафчика фарфоровую чашку с золотым ободком подарок от учеников на 60-летие, жестяную банку с чаем и вазочку с карамельками. У него были свои маленькие радости.