Джексон поднялся на подиум, пожал руки организаторам и, наконец, встал перед Ворониным. Секунду он колебался, затем протянул руку. Михаил Петрович встал и крепко пожал её. Журналисты бросились фотографировать это рукопожатие символический первый раунд поединка.
Рад познакомиться, сэр, сказал Джексон по-английски, и переводчик тут же перевёл. Я многое слышал о вас от моего отца. Он был вашим поклонником.
Передавай ему привет, ответил Воронин по-русски. Скажи, что старик Воронин ещё может показать пару трюков.
Они сели, и официальная часть пресс-конференции началась. Сначала стандартные вопросы о подготовке, о стратегии, о настрое. Джексон отвечал уверенно, профессионально, с уважением отзываясь о сопернике. Воронин был более лаконичен, даже суховат.
Мистер Воронин, спросил американский журналист, не считаете ли вы, что в вашем возрасте выходить на ринг против действующего чемпиона мира... скажем прямо, опасно для здоровья?
Переводчик перевёл вопрос. Коробов напрягся, но Воронин спокойно улыбнулся.
А вы не считаете, ответил он, что в любом возрасте жить опасно для здоровья? Особенно если живёшь трусливо.
Этот ответ вызвал одобрительный гул в зале. Советские журналисты заулыбались, некоторые даже захлопали.
Мистер Джексон, обратился другой репортёр к американцу, как вы относитесь к тому, что вместо заявленного соперника, чемпиона Европы Игоря Высоцкого, вам противостоит пожилой ветеран? Не считаете ли вы это неуважением к вам как к профессионалу?
Джексон задумался на мгновение, прежде чем ответить:
Я приехал в СССР, чтобы боксировать. И я буду боксировать с тем, кого выставят против меня. Что касается уважения... он посмотрел на Воронина, я считаю большой честью встретиться на ринге с легендой мирового бокса, человеком, чьи бои изучал мой отец.
Ответ был дипломатичным, но Воронин уловил в нём искреннее уважение. Этот парень не был похож на типичного американского выскочку. В нём чувствовалась основательность, достоинство.
Пресс-конференция продолжалась. Вопросы становились всё острее, журналисты пытались спровоцировать конфронтацию между боксёрами. Особенно старался один американский репортёр с рыжими волосами и наглым взглядом.
Мистер Воронин, сказал он, как вы думаете, почему советская сторона выставила против чемпиона мира пенсионера? Может, в СССР просто нет достойных молодых боксёров?
Коробов побледнел. Переводчик замялся, но Воронин жестом показал, что понял вопрос.
У нас много отличных молодых боксёров, спокойно ответил он. Но иногда нужен старый волк, чтобы показать молодым щенкам, как держать удар.
Зал загудел. Журналисты бросились записывать цитату. Джексон, которому перевели ответ, усмехнулся, но не выглядел обиженным.
Ещё вопрос для мистера Воронина, не унимался рыжий репортёр. Вы участвовали во Второй мировой войне. Не странно ли для вас теперь сражаться против представителя страны, которая была вашим союзником в той войне?
Этот вопрос явно имел политический подтекст. Коробов подался вперёд, готовый вмешаться, но Воронин остановил его жестом.
На войне я сражался против фашистов, а не против наций, ответил он с достоинством. И на ринге завтра я буду боксировать с конкретным человеком, а не с целой страной. Он посмотрел прямо на Джексона. Хотя, должен признать, этот конкретный человек выглядит весьма внушительно.
Джексон кивнул в знак признательности. Казалось, между двумя боксёрами устанавливается молчаливое взаимопонимание, несмотря на разницу в возрасте, культуре и идеологии.
Но тут рыжий репортёр задал вопрос, который перевернул ход пресс-конференции:
Мистер Джексон, как вы думаете, сколько раундов продержится ваш пожилой соперник,
прежде чем окажется на полу?
Переводчик замялся, но вопрос уже прозвучал. В зале повисла напряжённая тишина. Джексон нахмурился, явно недовольный бестактностью.
Я никогда не делаю прогнозов, ответил он сдержанно. И отношусь к каждому сопернику с уважением.
Но Воронин уже встал. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах появился тот самый стальной блеск, который хорошо знали все, кто видел его на ринге. Он медленно обошёл стол и направился к рыжему репортёру. Зал замер. Охрана дёрнулась, но Коробов остановил их жестом.
Старик подошёл вплотную к журналисту, возвышаясь над ним, несмотря на возраст. Репортёр побледнел, явно не ожидая такого поворота.
Молодой человек, сказал Воронин по-русски, чётко и раздельно, чтобы переводчик успевал переводить, когда я стоял под Сталинградом в окружении немецких танков, никто не делал ставок, сколько я продержусь. Когда я шёл в атаку на пулемётные гнёзда, никто не спрашивал, сколько шагов я пройду, прежде чем упаду. Он наклонился ближе к репортёру. И знаете что? Я всё ещё здесь. А многие из тех, кто на меня ставил, давно в земле.
Зал взорвался аплодисментами. Советские журналисты вскочили со своих мест, даже некоторые иностранные корреспонденты не сдержали восхищения. Джексон тоже аплодировал, с искренним уважением глядя на старого боксёра.
Рыжий репортёр пытался что-то сказать, но его голос потонул в овациях. Воронин спокойно вернулся на своё место. Коробов, несмотря на опасения скандала, выглядел довольным этот момент явно сыграл на руку советской стороне.