Это могила Джона Смита, первого в мире Джона Смита. А вон там могила первого в мире Джона Доу, зачем-то сказал Фестер.
Я надеюсь, ему не слишком тяжело от того, что я на нем сижу
Он знавал тяжести и побольше, Фестер готов был прочитать лекцию про всех обитателей кладбища, однако Блэнид как-то странно на него посмотрела, и он осекся.
Нам бы лактометр донести Хотя бы к утру
Ну конечно, лактометр Я мог бы выгнать автомобиль Гомеса, чтобы добраться быстрее, но прогулки пешком так успокаивают
А еще прогулки пешком слишком романтичны. Но вы же не романтик?
Я только герой.
Ой! Что это?!
В ладонь Блэнид ткнулось что-то влажное и твердое. Горячее дыхание быстро прошлось по пальцам. Нос фыркнул.
А, это Пуфик, сосед. Он оборотень.
Я ему не нравлюсь? Он даже не хочет меня съесть? разочарованно спросила Блэнид, когда зверь подлез под ее руку, требуя почесываний.
Вообще-то, да. Я вот тоже ему не нравлюсь. Он предпочтет умереть с голоду, чем слопать меня.
Или меня, вздохнула девушка и вдруг повеселела: а когда мы поженимся, мы возьмем его домой? У нас будет домашний оборотень, мы построим забор, чтобы он случайно не наткнулся на охотников, и маленький домик, рядом со своим, чтобы оборотень мог там жить, когда он в человеческом виде. Он будет охранять нас, купим ему карабин
Фестер, будь он котом, заурчал бы от удовольствия. Оборотень, казалось, несмотря на ежемесячное помутнение рассудка, понял каждое слово и принялся урчать, ворчать и бить хвостом за двоих. Потрепав его еще раз за загривок, Блэнид поднялась, чтобы продолжить путь.
А дом мы построим вон там, Фестер на ходу махнул рукой в сторону холма, торчавшего на другом конце кладбища как раз на противоположной стороне от дома Гомеса и Мортиши, раньше там была виселица.
Виселица? Как здорово. А я бы хотела проверить, как можно спастись из петли?
О, да запросто! Я раз пять проделывал этот трюк! Правда, однажды Гомес очень неудачно дернул веревку, и я едва не сломал шею. Позвонки как хрустнули и сразу стали на место.
Мы, кажется, уже дошли
Дом тетушки стоял футах в двухстах от могилы бывшего мэра города. Фестер, никогда не любивший знать, обошел ее едва ли не за десять ярдов, и вместе со спутницей вступил на каменистую тропку, ведущую в дом. На его первом этаже светились почти все окна, были заметны бегающие из угла в угол тени.
Нервные какие
Ага, видимо, шариковую ручку отмечают, ухмыльнулась Блэнид. Тетушка! Я пришла! Молока не принесла, но принесла к нему лакт
О боже мой, девочка моя! Тут кладбище,
звери, взрывы, выстрелы- полная тетушка с рыданиями бросилась на грудь Блэнид, от чего та пошатнулась и уперлась спиной в широкую грудь Фестера. Тот решительно обнял ее и словно невзначай отвел рукой тетушку в сторону. Та икнула, вздрогнула и уставилась на него.
Это кто еще? сквозь пенсне она рассматривала Фестера, словно диковинное существо.
Это мой жених, тетушка, а это она протянула разукрашенный градусник, твой лактометр.
Ах, лактометр! А он же был крупнее, что это ваша неугомонная семейка с ним сделала?
Блэнид и Фестер переглянулись.
Он сломался. Я носил его в ремонт, сказал Фестер и для убедительности покивал головой. Сначала хотел сам склеить, но запах клея, знаете ли, мне не по вкусу. То ли дело запах зелий, которые готовит матушка Гомеса.
А, ты из Аддамсов! воскликнула тетушка, перекрестилась и потянула Блэнид в дом, еще и испортил мой лактометр!
Тетушка, не твой, а наш, и не испортил, а починил, и мне надо домой, и к тому же
Ты останешься ночевать тут, нечего ходить по гиблым местам ночами!
А когда же по ним еще ходить, если не ночами? воскликнул Фестер.
Да лучше вообще по ним не ходить, мистер! И уж точно вам лучше не ходить с моей племянницей!
Отчего это? Я вполне могу защитить ее от всяких сумасшедших, ввести в теплую компанию местных зомби. Их тут, знаете ли, пара десятков всего, не то, что в некоторых районах на Гаити
Блэнид, домой!
Блэнид, под напором тетушки, двинулась в дом, оставив на дорожке печального и растерянного Фестера и попытавшись знаками ему объяснить, чтобы он подождал всего немного, всего четверть часа, пока она «ляжет спать» и улепетнет к нему в окно.
Фестер нырнул с заросли шиповника рядом с домом тетушки. Колючки расцарапали его лицо и руки. Он слизал кровь с пальцев, синим платком размазал капли по щекам. Жаль, что дом находился в стороне от логова местных вампиров, а то бы он их угостил, а они как раз своей слюной залечили его «ранения».
В правом крайнем окне второго этажа зажегся и быстро погас свет. Фестер насторожился. Хлопнула рама. В окне, на фоне тусклого света ночника, показался и замер силуэт. Блэнид явно пыталась выцарапать из темноты признаки присутствия Фестера. Тот проникновенно взвыл, подражая оборотню. Пуфик ответил откуда-то издалека.
Было видно, как силуэт согнулся, перемахнул подоконник и замер на нем.
Фестер потоптался на месте.
От подоконника донесся свист.
Фестер замер, насторожившись.
Свист повторился, разлился трелями и кончился залихватской высокой нотой.
Фестер вздохнул и примерился в стоящей рядом яблоне. Он вскарабкался на нее с ловкостью слона и медленно пополз по ветке к окну.