Вместо того чтобы признать свою ошибку, одуматься и броситься всем вместе на поиски их земляка, обязательно найти его и после этого сброситься по рублю на новый велосипед, они стали гнобить его родителей за невнимательность и жестокое обращение с детьми, из-за чего (по их мнению) он и сбежал из дома. В итоге, вместо мальчика горожане нашли «козлов отпущения» в лице его родителей и с позором прогнали этих недостойных граждан из города, выселив их из квартиры и уволив с работы.
Со временем, за чередой еженедельных праздников, люди стали подзабывать эту дурно-пахнувшую историю. Но когда, спустя ровно год после тех печальных событий, люди обнаружили огромных размеров памятник, «выросший» на ровном месте за одну ночь прямо посреди центральной площади города, то всерьёз заволновались.
Ради справедливости стоит заметить, что памятник был не стоячий, а «сидячий» и олицетворял собой скульптуру сидящего над глобусом с откляченной попой мальчика со спущенными до колен штанами.
Создать за одну ночь такой монумент не представлялось возможным, даже если собрать в одном месте всех в мире скульпторов. Оттого-то и забегали по телам местных жителей мурашки, а в душах безутешно «заскребли кошки».
Любые попытки местных властей снести памятник, демонтировать, перенести в другое укромное место заканчивались полным фиаско, так как он вновь оказывался на прежнем месте, отреставрированный, целый и невредимый.
Сильно пьющие люди были уверенны, что этот памятник «какающей БЕЛОЧКЕ» всего лишь массовая галлюцинация. Трезвые люди поговаривали, что этот памятник воздвигла невидимая рука Господа бога в напоминание об их бессердечии и крестились глядя на него. А атеисты утверждали, что здесь не обошлось без инопланетян. И если думать «по-большОму», то без разницы, кто установил этот памятник. Главное, что в этом вечном творении каждый видел свой персонаж. Кто-то в нём видел беспощадного тирана и диктатора, пытавшегося уничтожить весь мир. Кто-то видел политика, не обращающего внимания на проблемы людей. Кто-то видел бизнесмена, засоряющего окружающую среду ради собственной наживы. Кто-то узнавал в этом памятнике себя, срущего на свой дом и семью. А кто-то видел в этом памятнике того какающего мальчика.
Так или иначе, но появление этого памятника изменило жителей этого города. Они перестали пить, навели в своём «географическом доме» порядок и превратили свой город в цветущий сад. А памятник, со временем, сам по себе куда-то исчез так же неожиданно, как и появился. Но легенда о «Какающем мальчике» до сих пор жива. Ходит людская молва, что «Какающий мальчик» до сих пор ходит по неблагополучным населённым пунктам и присаживается в тех местах, где царит безнравственность, бесхозяйственность и беззаконие.
БЕЛКЕ В ГЛАЗ
В тот, не терпящий отлагательств, решающий момент я наивно полагал, что белка «отключится» и, повиснув на ветке, как шерстяной беспомощный чулок на бельевой верёвке, будет ждать, пока я её «выгляжу», «высушу», сниму и положу в свою охотничью сумку. Но белка, очумев от моей неожиданной выходки, сначала растерялась и, выпучив на меня отёкший глаз, лишь села на свою лохматую жопу от удивления. Затем, пару раз встряхнув головой, будто приводя свои разлетевшиеся по голове мысли в порядок, она, распушив хвост, молниеносно юркнула к себе в дупло, вытащила оттуда большую кедровую шишку и прицельно метнула этот ореховый «снаряд» в мою сторону.
Я, честно говоря, надеялся, что она начнёт кидаться орешками не простыми, а золотыми, в которых ядра чистый изумруд, но, к сожалению, вслед за шишкой, в меня полетела еда из других сказок: и блины, и пироги, и сушёные грибы, и вяленые фрукты, и свежие продукты, и даже восковый «десерт» большой кусок пчелиных сот. И этот дерзкий
беличий «компот» был «вылит» на меня с большим презреньем
Догадавшись, что это вовсе не та сказочная белка, о которой писал Пушкин, и что сегодня я вряд ли найду что-нибудь более питательное, чем эти скудные огрызки, и встречу кого-нибудь более ценного, чем этот облезлый зверёк, я тяжело вздохнул и, наведя ружьё на шустрый рыжий комок, дважды, поочерёдно, взвёл оба курка своей двустволки. Услышав два негромких глухих щелчка в спусковом механизме ружья, гибкое тело белки моментально перестало суетиться и замерло в позе живого чучела. Чёрные, как маленькие бусинки, глазки заворожённо уставились на торчащий в их сторону гладкий ствол и мне, даже, показалось, будто они не молили меня о пощаде, а отчаянно молили своего беличьего Бога спасти их и сохранить. В этих застывших глазках я увидел жуткий страх, обречённую неизбежность приближающегося конца и трясущуюся внутри красивого пушистого тельца беличью душу, готовую в любой момент, как только прогремит выстрел, «сорваться с низкого старта» и шустро, словно натренированный «спортсмен», ловко прыгая с ветки на ветку, вознестись на небо.
Являясь, наверное, самым сентиментальным охотником в мире, я представил, как маленькие голодные бельчата, оплакивая не вернувшуюся домой маму, будут вынуждены теперь жить в общежитии лесного «интерната», где каждый сам за себя. Что им придётся бороться за свою жизнь и место под солнцем с такими же голодными, но только более сильными и свирепыми кабанами, волками, лисицами, медведями, коршунами и орлами.