Наконец под вечер мы нашли командный пункт 2-й танковой армии. Он располагался в небольшом польском местечке Желехув, юго-восточнее Варшавы. Дежурный по контрольно-пропускному пункту внимательно проверил документы, показал, где находится политотдел армии. Первым меня встретил заместитель начальника политотдела полковник А. Н. Колосов. Алексей Николаевич сразу доложил по телефону члену Военного совета армии о моем прибытии.
И вот я представляюсь генерал-майору танковых войск П. М. Латышеву. Он крепко жмет мне руку.
Гора с горой не сходится, улыбается генерал. Видишь, опять встретились. Теперь, видимо, надолго. Рад поздравить с новым назначением. Пойдем к начальнику штаба, представишься. Внешний вид у тебя подходящий, не то, что было в болотах на Волховском фронте. Можно с ходу появляться перед начальством. Потом поужинаем, и вечер в нашем распоряжении. Если не очень устал, поговорим сегодня же о деле.
Через минуту я познакомился с генерал-майором А. И. Радзиевским. Это был статный, среднего роста брюнет с интеллигентным лицом. Его спортивной фигуре очень шла ладно подогнанная, аккуратно отглаженная форма. Алексею Ивановичу я передал привет от генерал-полковника С. И. Богданова и сказал о его разговоре с Верховным Главнокомандующим.
Совпадение полное. И программа боевой подготовки, присланная нам из штаба БТМВ, рассчитана тоже на 22,5 месяца, сказал Латышев. Если этот срок будет выдержан, мы сумеем основательно подготовиться к новой операции.
Радзиевский расспросил о моей прежней службе, о событиях на сандомирском плацдарме, о Москве. Затем пригласил всех в столовую. После ужина генерал Радзиевский посмотрел на часы и сказал:
Петр Матвеевич, пожалуй, и без меня введет вас, Михаил Моисеевич, в обстановку. Впереди у нас большая и напряженная работа
У Алексея Ивановича сейчас занятие с переводчиком по изучению немецкого языка. Он строго выдерживает свое расписание, заметил Латышев после ухода Радзиевского. У него можно поучиться четкости в организации своего труда и самообразования
На квартире у П.
что могло быть полезным для последующих боевых действий войск.
А. И. Радзиевский говорил свободно, не пользовался никакими записями или конспектами. Часто он обращался к изготовленным в штабе схемам, показывающим замысел, развитие и осуществление операции. Глубокий по содержанию, блестящий по форме доклад (он закончился, как и намечалось, минута в минуту) свидетельствовал о необыкновенном трудолюбии Алексея Ивановича, его творческом отношении к делу.
Такие доклады с всесторонним анализом подготовки и ведения боевых действий, с практическими выводами и уроками начальник штаба делал и в последующем по каждой осуществленной армией операции Висло-Одерской, Восточно-Померанской и Берлинской.
Вспоминается и такая деталь. В ходе наступательных боев из-за большого объема оперативной работы у генерала Радзиевского явно не хватало времени, чтобы каждодневно следить за периодической печатью. И все же Алексей Иванович, чудом выкраивая небольшие паузы, иногда просил меня направить к нему лектора, чтобы тот проинформировал его и ближайших помощников о том, как он любил говорить, «что делается на белом свете».
На следующий день генерал-майор Латышев представил меня работникам политотдела армии. Затем я начал знакомиться с отделениями политотдела. В состав агитационно-пропагандистского и оргинструкторского отделений входили подполковник К. Д. Чеботарев, майоры В. С. Чуркин, Д. Н. Кузьмин, И. Ф. Кравченко, И. Г. Костиков квалифицированные политработники. Помощником начальника политотдела по комсомольской работе был майор Н. С. Пастушенко, а старшим инструктором комсомольского отделения капитан С. К. Абейдуллин энергичные, инициативные, знающие и любящие свое дело офицеры.
Ответственный пост секретаря армейской партийной комиссии занимал подполковник Д. В. Багаев. До призыва в армию он работал секретарем райкома партии. Это был человек строгой партийности, скромный. Его слово всегда было весомым: и при приеме людей в ряды партии, и при рассмотрении персональных дел, что тоже случалось.
Отделение кадров возглавлял подполковник В. В. Скворцов. Кадровики добросовестно выполняли свои обязанности. К моему приезду уже был составлен план перемещения политработников. На место выбывших из строя назначались молодые, перспективные офицеры. В армии существовал постоянный резерв: армейские курсы младших лейтенантов имели отделение по подготовке парторгов и комсоргов батальонов и дивизионов, именно того звена политработников, которые всегда находились на переднем крае, а следовательно, несли значительные потери.
В целом состав политотдела армии произвел впечатление хорошо подобранного, сработавшегося коллектива. В те дни я ловил себя на мысли, что все время пытаюсь сравнивать политотдел армии с политотделом корпуса, где политработники были своего рода универсалами, где шире практиковалась взаимозаменяемость. Здесь же каждый занимался только своим, порученным участком работы. Это естественно: в поарме преобладала большая специализация, поскольку работников было больше.